Система противоракетной обороны (ПРО) США. Справка

Попытки нарушить договор со стороны США предпринимались неоднократно. 23 марта 1983 г. президент США Рональд Рейган заявил о начале работ, которые ставили своей целью изучение дополнительных оборонительных мер против межконтинентальных баллистических ракет. Была разработана программа

«Стратегическая оборонная инициатива» (СОИ), которая в случае ее реализации должна была обеспечить защиту всей территории США от МБР. Это достигалось путем размещения перехватчиков в космосе, поэтому программа получила неофициальное название «звездные войны».

В 1991 г. президент Джордж Буш-старший выдвинул новую концепцию программы СОИ, так называемую Глобальную защиту от ограниченного удара (ГЗОУ). Она позволяла перехватывать ограниченное число ракет. С этого момента начались попытки США создать НПРО в обход договора по ПРО.

4 февраля 1999 г. 58 конгрессменов от Республиканской партии внесли в сенат США законопроект, в котором содержалось требование провозгласить развертывание национальной системы противоракетной обороны (НПРО) государственной политикой США.

17 марта сенат проголосовал за соответствующую резолюцию подавляющим большинством голосов. 23 июля 1999 г. президент США Билл Клинтон подписал одобренный ранее конгрессом законопроект. Закон уполномочил Пентагон разместить элементы этой системы для защиты всей территории страны от баллистических ракет вероятного противника тогда, когда это будет «технически возможно».

После прихода к власти в 2000 г. президента Джорджа Буша‑младшего планы по строительству ПРО пересмотрели. На первое место вновь впервые со времен Рональда Рейгана вышел проект создания эшелонированной системы. Ключевым требованием к системе ПРО стала способность перехвата ракет на всех участках траектории — начальном (активном), среднем и конечном.

Создание подобной системы противоречило положениям Договора об ограничении систем противоракетной обороны (Договор ПРО) от 1972 г., и в итоге в июне 2002 г. США приняли решение об одностороннем выходе из соглашения.

В 2002 г. США приняли решение о создании национальной системы ПРО США, основным оружием которой должны были стать ракеты-перехватчики большой дальности GBI (Ground Based Interceptors), и региональной ПРО (известной также как ПРО на ТВД), основу которой должны были составить системы, предназначенные для перехвата ракет средней и меньшей дальности.

Также в системе ПРО США предполагалось использовать противоракетный комплекс мобильного наземного базирования для высотного заатмосферного перехвата ракет средней дальности THAAD для уничтожения тех целей, что прошли рубеж обороны GBI.

К 2008 г. глобальная система ПРО США включала в себя три эшелона.

Главным эшелоном, обладающим наибольшими возможностями по перехвату межконтинентальных баллистических ракет, являлся наземный. Он включал в себя два позиционных района развертывания ракет-перехватчиков GBI на Аляске и в Калифорнии. Эти ракеты, производимые компанией Boeing, наводятся на цель с помощью системы радаров раннего обнаружения и целеуказания. В частности, радарные установки системы ПРО США расположены в Норвегии и Гренландии.

Планировалось, что в ближайшие 10 лет наземный эшелон будет дополнен третьим позиционным районом, расположенным в Европе. Этот район, также как и два первых, будет включать в себя ракеты GBI и радиолокационные станции раннего обнаружения и целеуказания (в настоящее время эти функции объединяются в едином радаре — «стрельбовой РЛС»).

Ракеты-перехватчики GBI составляют основу наземного эшелона системы ПРО. Кроме того, для борьбы с баллистическими целями планировалось использовать комплексы PAC-3 и перспективные ЗРК THAAD, преимущественно ориентированные на борьбу с ракетами малой и средней дальности.

Второй эшелон системы ПРО США — это ракеты SM-3 морского базирования, размещенные на крейсерах и эсминцах ВМС, оснащенных боевой информационно-управляющей системой AEGIS. Эти ракеты способны перехватывать как ракеты средней дальности, так и МБР. Они несут боевое дежурство в районах, приближенных к территории потенциального противника — в 2008 г. группировка «противоракетных» кораблей класса AEGIS базировалась в Японии.

Третий эшелон системы ПРО обеспечивает действия двух первых — это сеть спутников обнаружения. Планировалось, что в ближайшие 10-20 лет США могут развернуть в космосе боевые аппараты, способные осуществлять перехват ракет, а также создать серийные беспилотные летательные аппараты (БПЛА) и самолеты-перехватчики с лазерными установками, которые будут нести дежурство в воздухе близ территории потенциального противника и перехватывать ракеты на старте.

За восьмилетний период правления администрации Джорджа Буша США значительно продвинулись вперед в деле совершенствования многослойной системы ПРО в Азиатско-тихоокеанском регионе (АТР), придавая ей способность уничтожать любые виды баллистических ракет, любой дальности и на любой траектории полета (на стадии ускорения, срединной и заключительной части полета).

Соединенные Штаты разместили в данном регионе все 11 ключевых компонентов стратегической и тактической систем ПРО — шесть в ВВС, четыре в Сухопутных войсках и один в ВМС («приписка» двух новых элементов систем ПРО к конкретным видам Вооруженных Сил еще не определена). Региональный центр США по глобальному управлению указанными информационно-разведывательными и боевыми средствами находится на Гавайских островах.

Стратегическая система ПРО США в АТР включает как разведывательно-информационные средства раннего предупреждения в виде РЛС стратегического назначения, позволяющие засекать межконтинентальные баллистические ракеты (МБР) на дальности полета свыше 5,5 тысяч км, так и ударно-боевые средства в виде ракет-перехватчиков наземного и морского базирования.

В частности, в интересах разведывательно-информационного обеспечения стратегической системы ПРО, находящейся в зоне Тихого океана, Пентагон развернул крупнейшую стационарную РЛС раннего предупреждения с фазированной решеткой в Биле (Калифорния). Три другие: РЛС SBХ-Band Radar размещена на морской платформе с водоизмещением 50 тыс. тонн у берегов Аляски, вторая наземная РЛС «Кобра Дэйн», прошедшая модернизацию под задачи ПРО, установлена на о. Шемия (Аляска), а третья мобильная AN/TPY-2 наземного базирования размещена у местечка Шарики (северная часть о. Хонсю, Япония).

Разведывательно-информационная тактическая система ПРО США в АТР включает РЛС морского базирования SPY-1 и SPY-2, позволяющие фиксировать в полете баллистические ракеты тактического назначения.

В АТР США также располагают ударно-боевыми средствами стратегической системы ПРО: 26 ракетами-перехватчиками наземного базирования, установленными в шахтах в Форт Грили на Аляске, а также 4 ракетами-перехватчиками на базе ВВС «Ванденберг» в Калифорнии. В 2010 финансовом году планировалось довести общее количество таких ракет до 44.

«Противоракетные» усилия США в АТР в основном направлены на резкое развитие морской составляющей тактической системы ПРО, размещаемой в Тихом и Индийском океанах. Особенность данного компонента системы ПРО заключается в том, что корабли ВМС США, имеющие многофункциональную систему ПРО морского базирования «Иджис» («Эгида») производства Lockheed Martin Corporation, могут беспрепятственно курсировать в Мировом океане и нести на борту фактически «средства ПРО передового базирования», блокируя баллистические ракеты на срединной и заключительной стадиях траектории их полета. Система «Иджис» устанавливается на отдельных типах крейсеров и эсминцев с управляемым ракетным оружием (УРО).

США оказывают широкое содействие в создании тактической системы ПРО некоторым своим союзникам в АТР. С целью дальнейшего усовершенствования находящейся в их распоряжении тактической системы ПРО, Вашингтон развивает тесное военно-техническое сотрудничество с тремя странами региона (Японией, Австралией и Южной Кореей), а также договорился о передаче наземных компонентов аналогичной системы Тайваню. В 2007 г. для координации действий в деле развертывания противоракетных систем в АТР Соединенные Штаты учредили «Трехсторонний форум по ПРО» с участием Австралии и Японии.

По словам старшего помощника заместителя министра обороны по политическим вопросам Джеймса Миллеа, у США налажено партнерство по ПРО с Израилем — сотрудничество по ряду программ и совместные учения, а также развернуты элементы ПРО в районе Персидского залива. Для защиты своих войск и объектов в Персидском заливе США заключили ряд двусторонних соглашений по противоракетной обороне с участниками Совета сотрудничества арабских государств Персидского залива.

После прихода к власти Барака Обамы США начали корректировать свои планы. Речь пошла о создании более мобильной и гибкой системы, обеспечивающей в основном перехват баллистических ракет малой и средней дальности. В качестве главного оружия теперь рассматривается не массивный перехватчик GBI шахтного базирования, а куда более компактный и легкий SM-3, имеющий одно существенное преимущество — мобильность. Ракеты SM-3 размещаются на боевых кораблях, оснащенных системой боевого управления «Иджис» и вертикальными пусковыми установками, и таким образом могут перебрасываться в любой район, откуда исходит угроза. Разрабатывается также и грунтовая мобильная версия SM-3.

17 сентября 2009 г. президент США Барак Обама выступил со специальным заявлением по ПРО. Он заявил о готовности Пентагона и впредь развивать систему ПРО в глобальном масштабе, а также скорректировать планы развертывания третьего позиционного района противоракетной системы на территории Польши и Чехии, ранее энергично отстаивавшихся прежней американской администрацией.

Президент США Барак Обама рассказал, что США по-прежнему видят в ракетной программе Ирана опасность и намерены помочь союзникам в Европе обеспечить безопасность. США не отказались от размещения наземных элементов ПРО в Европе, всего лишь отсрочив начало их развертывания до 2015 г.

В этот же день, 17 сентября, Белый дом обнародовал программу размещения объектов ПРО в Европе.

Планируется, что развертывание противоракетных систем пройдет в четыре этапа.

Первая фаза (завершится приблизительно к 2011 году) предусматривает размещение (в Европе) уже созданных и доказавших свою эффективность систем противоракетной обороны, включая системы морского базирования Aegis, перехватчик SM-3 (Блок-IA) и морскую мобильную радарную систему обнаружения AN/TPY-2 с тем, чтобы иметь возможность отражать региональные баллистические ракетные угрозы Европе».

Вторая фаза (завершится к 2015 году). После необходимого тестирования разместить более мощную модификацию перехватчика SM-3 (Блок-IB) в версиях для морского и наземного базирования, а также более совершенные сенсоры, необходимые для расширения защищаемого района от ракетных угроз ближнего и среднего радиуса действия.

Третья фаза, которая должна окончиться в 2018 г., предполагает разработку, тестирование и размещение усовершенствованного SM-3 (Блок IIA).

Четвертую фазу создания системы ПРО планируется завершить к 2020 г. Она предполагает размещение SM-3 (Блок IIB) с тем, чтобы «лучше противодействовать ракетным угрозам среднего и дальнего радиуса и возможным будущим межконтинентальным баллистическим ракетным угрозам против США.

Предполагается, что до момента появления первых наземных объектов у берегов Европы на боевом дежурстве будут находиться корабли ВМС США с ракетами-перехватчиками на борту.

К настоящему времени в Европе уже развернуты разведывательно-информационные системы тактического и стратегического назначения в виде различных типов РЛС раннего предупреждения и сенсоров дальнего радиуса действия, работающих в интересах обеспечения потенциала и тактической, и стратегической системы ПРО. К ним относятся: соответствующие средства ведущих стран НАТО, а также давно действующие наземные РЛС раннего предупреждения стратегической системы ПРО США, которые были развернуты на территории Великобритании (в Файлингдейлсе) в 1962 г., Дании (под г. Туле, о. Гренландия) в 1961 г. и в 1998 г. на севере Норвегии (Вардё), что примерно в 60 км от границы с Россией. Все указанные РЛС прошли в последние годы модернизацию.

На саммите НАТО, прошедшем 19-20 ноября 2010 г., был одобрен предложенный США «поэтапный адаптивный подход» к развитию их противоракетных систем в Европе. Решено, что система ПРО НАТО будет создаваться в период 2011-2021 гг., и ее окончательная конфигурация будет определяться с учетом реальности ракетных угроз, наличия технологий и других факторов. В ее основу войдут элементы глобальной ПРО США (позиционные районы ракет-перехватчиков в Румынии и Польше, а также противоракетные корабли «Иджис» в Средиземном, Северном и, не исключается, в Черном и Баренцевом морях).

1 февраля 2010 г. администрация Барака Обамы представила в конгресс (впервые после публикации в 1999 году национальной стратегии в области ПРО) обзор политики США в области ПРО (Ballistic Missile Defense Review Report 2010).

В обзорном докладе Вашингтон акцентирует необходимость сотрудничества с Россией в области ПРО и обозначено также желание подключить Россию к новой структуре сдерживания нарастающих вызовов со стороны небольшого количества государств, пытающихся заполучить «незаконные потенциалы».

Затраты США на создание Национальной системы противоракетной обороны постоянно растут. Точные суммы, затраченные на НПРО, неизвестны. По оценкам, ежегодно на НПРО США будут тратить 8-10 млрд долларов, а к 2030 г. общие расходы на этот проект составят от 100 млрд до 1 трлн долларов.

Бюджет американского агентства по противоракетной обороне в 2012 г. будет увеличен до 8,6 млрд долларов с 7,8 млрд в 2010 г. На 2011 финансовый год администрация запрашивала бюджет в 8,4 млрд долларов.

Противоракетная оборона — Википедия

Успешный перехват баллистической ракеты, 20 ноября 2012

Противоракетная оборона (ПРО) — комплекс мероприятий разведывательного, радиотехнического и огневого или какого-либо иного характера (аэростатная противоракетная защита, и т. д.), предназначенный для защиты (обороны) охраняемых объектов от ракетного оружия. Противоракетная оборона очень тесно связана с противовоздушной обороной и часто осуществляется одними и теми же комплексами.

Понятие «противоракетная оборона» включает в себя защиту от ракетной угрозы любого плана и все средства, это осуществляющие (включая активную защиту танков, средства ПВО, борющиеся с крылатыми ракетами и проч.), однако на бытовом уровне, говоря о ПРО, обычно имеют в виду «стратегическую ПРО» — защиту от баллистической ракетной составляющей стратегических ядерных сил (МБР и БРПЛ).

Говоря о противоракетной обороне, можно выделить самозащиту от ракет, тактическую и стратегическую ПРО.

Самозащита от ракет является минимальной единицей противоракетной обороны. Она обеспечивает защиту от атакующих ракет лишь той военной техники, на которой она установлена. Характерной особенностью самооборонительных систем является размещение всех систем ПРО непосредственно на защищаемой технике, и все размещённые системы являются вспомогательными (не основным функциональным назначением) для данной техники. Системы самозащиты от ракет экономически эффективны к использованию лишь на дорогостоящих типах военной техники, которая несёт тяжёлые потери от ракетного огня. В настоящее время активно развиваются два типа систем самозащиты от ракет: комплексы активной защиты танков и противоракетная оборона военных кораблей.

Активная защита танков (и прочей бронетехники) — это комплекс мер по противодействию атакующим снарядам и ракетам. Действие комплекса может маскировать защищаемый объект (например, выпуском аэрозольного облака), а может и физически уничтожать угрозу близким подрывом противоснаряда, шрапнелью, направленной взрывной волной или другим образом.

Для систем активной защиты характерно крайне малое время реакции (до долей секунды), так как подлётное время средств поражения, особенно в условиях городского боя очень мало.

Интересной особенностью является то, что для преодоления систем активной защиты бронетехники разработчики противотанковых гранатомётов используют ту же стратегию, что и разработчики межконтинентальных баллистических ракет для прорыва стратегической ПРО — ложные цели^[1].

Тактическая ПРО предназначена для защиты ограниченных участков территории и расположенных на ней объектов (группировок войск, промышленности и населённых пунктов) от ракетных угроз. К целям подобной ПРО относят: маневрирующие (в основном, высокоточные авиационные) и неманеврирующие (баллистические) ракеты с относительно небольшими скоростями (до 3-5 км/с) и не имеющими средств преодоления ПРО. Время реакции комплексов тактической ПРО составляет от нескольких секунд до нескольких минут в зависимости от типа угрозы. Радиус защищаемой области, как правило, не превышает нескольких десятков километров. Комплексы, имеющие существенно больший радиус защищаемой области — до нескольких сотен километров, часто относят к стратегической ПРО, хотя они и не способны перехватывать высокоскоростные межконтинентальные баллистические ракеты, прикрываемые мощными средствами преодоления ПРО.

Существующие комплексы тактической ПРО[править | править код]

Россия[править | править код]

Малого радиуса действия

Среднего и большого радиуса действия:

• Бук
• С-300П все варианты
• С-300В все варианты, специализированные средства ПРО в составе компонентов
• С-400 любыми ракетами

США[править | править код]

Малого радиуса действия:

Среднего и большого радиуса действия:

Япония[править | править код]

Эскадренные миноносцы УРО типа «Конго» — тип современных эскадренных миноносцев с управляемым ракетным оружием. Являются аналогом американских эскадренных миноносцев «Орли Берк».

Группировка эскадренных миноносцев УРО типа «Конго» включает в себя:

• «Конго» («DDG-173»)
• «Кирисима» («DDG-174»)
• «Мёко» («DDG-175»)
• «Текай» («DDG-176»)

Эскадренные миноносцы типа Конго оснащены системой «Иджис» (корабельная многофункциональная боевая информационно-управляющая система), представляющая собой интегрированную сеть корабельных средств освещения обстановки, средств поражения, таких как зенитные управляемые ракеты Standart (SM-2, SM-3), и средств управления, формирующуюся на базе широкого внедрения автоматизированных систем боевого управления.

Основным предназначением эскадренных миноносцев УРО типа «Конго» является создание противоракетного барьера морского базирования направленной, в первую очередь, против северо-корейской ракетно-ядерной программы.

Вместе с тем, развертывание Японии группировки эскадренных миноносцев УРО типа «Конго» можно считать направленной на противодействие группировке морских стратегических ядерных сил Российской Федерации (РПЛСН Тихоокеанского флота).

Началом формирования в Японии противоракетной обороны можно считать получение в 1988 году согласия конгресса США на передачу Японии технической документации по РЛС (радиолокационной станции) с фазированной решёткой AN/SPY-1 и компьютерного обеспечения работы радара. Рассмотрение в Соединённых Штатах Америки вопроса передачи Японии данной технологии было инициировано командующим Седьмым оперативным флотом США (дислоцирующимся в Японии, п. Йокосука) в вице-адмиралом Джеймсом Р. Хоггом. Существование элементов тактической ПРО у союзников США в Азиатско-Тихоокеанском регионе (Япония, Южная Корея) положительно рассматривается и действующим командованием Седьмым оперативным флотом США (вице-адмиралом Робертом Томасом).

Индия[править | править код]

Малого радиуса действия:

• PAD (на 1.1.2014 всё ещё не боеспособна).

Среднего и большого радиуса действия:

• AAD (на 1.1.2014 всё ещё не боеспособна).

Израиль[править | править код]

Малого радиуса действия:

Среднего и большого радиуса действия:

Евросоюз[править | править код]

Малого радиуса действия:

Среднего и большого радиуса действия:

Наиболее сложная, модернизированая и дорогостоящая категория средств противоракетной обороны. Задачей стратегической ПРО является борьба со стратегическими ракетами — в их конструкции и тактике применения специально предусмотрены средства, затрудняющие перехват — большое количество лёгких и тяжёлых ложных целей, управляемые боевые блоки, а также генераторы активных радиопомех, дипольные отражатели и системы включающие высотные ядерные взрывы.

В настоящее время системами стратегической ПРО обладают только Россия и США, при этом существующие комплексы способны защитить лишь от ограниченного удара (единицы ракет), и в большинстве, по ограниченной территории. В обозримом будущем нет перспектив появления систем, способных гарантированно и полностью защитить территорию страны от массированного удара стратегическими ракетами. Тем не менее, так как все больше стран имеют, разрабатывают или потенциально могут обзавестись некоторым количеством дальнобойных ракет, разработка систем ПРО, способных эффективно защитить территорию страны от небольшого числа ракет, представляется необходимой.

Виды стратегической противоракетной обороны[править | править код]

Перехват на взлёте (Boost-phase intercept)[править | править код]

Перехват на взлёте означает, что система противоракетной обороны пытается перехватить баллистическую ракету сразу после старта, когда та разгоняется со включёнными двигателями.

Уничтожение баллистической ракеты на взлёте является сравнительно простой задачей. Достоинства этого способа:

• Ракета (в отличие от боевых блоков) имеет значительные размеры, хорошо заметна на радарах, и работа её двигателя создаёт мощный инфракрасный поток, который невозможно замаскировать. Не представляет особой сложности навести перехватчик на такую крупную, заметную и уязвимую цель, как разгоняющаяся ракета.
• Разгоняющуюся ракету также невозможно прикрыть ложными целями или дипольными отражателями.
• Наконец, уничтожение ракеты на взлёте приводит к уничтожению вместе с ней всех её боевых блоков одним ударом.

Однако, у перехвата на взлёте есть два принципиальных недостатка:

• Ограниченное время реакции. Продолжительность разгона занимает 60—180 секунд, и за это время перехватчик должен успеть отследить цель и поразить её.
• Сложность развертывания перехватчиков в радиусе действия. Баллистические ракеты, как правило, стартуют из глубины территории противника и хорошо прикрыты его системами защиты. Развертывание перехватчиков достаточно близко, чтобы они могли поразить взлетающие ракеты, как правило, крайне затруднительно или невозможно.

Исходя из этого, в качестве основного средства перехвата на взлёте рассматриваются перехватчики космического базирования либо мобильные (развертываемые на кораблях или мобильных установках). На этой стадии может быть также эффективным применение лазерных систем с их небольшим временем реакции. Так, система СОИ рассматривала в качестве средств перехвата на взлёте орбитальные платформы с химическими лазерами и системы из тысяч крошечных сателлитов «Бриллиантовая Галька», призванных поражать взлетающие ракеты кинетической энергией столкновения на орбитальных скоростях.

Перехват на среднем участке траектории (Midcourse intercept)[править | править код]

Перехват на среднем участке траектории означает, что перехват происходит за пределами атмосферы, в тот момент, когда боевые блоки уже отделились от ракеты и летят по инерции.

Преимущества:

• Длительное время перехвата. Полёт боевых блоков за пределами атмосферы занимает от 10 до 20 минут, что существенно расширяет возможности по реагированию противоракетной обороны.

Недостатки:

• Отслеживание летящих за пределами атмосферы боевых блоков представляет собой сложную задачу, так как их размеры невелики и они не являются источниками излучения.
• Высокая стоимость перехватчиков.
• Летящие за пределами атмосферы боевые блоки могут быть с максимальной эффективностью прикрыты КСП ПРО. Отличить летящие по инерции за пределами атмосферы боевые блоки от ложных целей чрезвычайно сложно.

Перехват при входе в атмосферу (Terminal phase intercept)[править | править код]

Перехват при входе в атмосферу означает, что система противоракетной обороны пытается перехватить боевые блоки на последней стадии полёта — при входе в атмосферу вблизи цели.

Преимущества:

• Техническое удобство развертывания систем противоракетной обороны на своей территории.
• Небольшое расстояние от радаров до боевых блоков, что значительно повышает эффективность системы слежения.
• Низкая стоимость противоракет.
• Снижение эффективности ложных целей и помех при входе в атмосферу: лёгкие ложные цели сильнее тормозятся при трении о воздух, чем боевые блоки. Соответственно, селекция ложных целей может быть выполнена по разнице в скорости торможения.

Недостатки:

• Крайне ограниченное (до десятков секунд) время перехвата.
• Небольшие размеры боевых блоков и сложность их отслеживания.
• Отсутствие резервирования: если боевые блоки не будут перехвачены на этой стадии, никакого последующего эшелона обороны не может существовать.
• Ограниченный радиус действия систем перехвата на терминальной стадии, что позволяет противнику преодолевать подобную оборону, просто направляя на цель больше ракет, чем есть вблизи цели противоракет.

СССР/Россия[править | править код]

Помимо указанных существовали достаточно успешные разработки на основе плазмы наземного базирования на Новой земле большой дальности, и на основе лазеров космического базирования с аварийным выходом на орбиту с ракеты носителя Энергия^{[источник не указан 1003 дня]}. Однако они крайне скудно освещались в СМИ.

Первые опыты[править | править код]

Исследования возможности противодействия баллистическим ракетам в СССР начались в 1945 году в рамках проекта «Анти-Фау» в Военно-воздушной академии имени Жуковского (группа Георгия Мироновича Можаровского) и в нескольких НИИ (тема «Плутон»). В период создания системы ПВО «Беркут» (1949—1953 г.) работы были приостановлены, затем резко активизировались.

В 1956 году рассматривались 2 проекта системы ПРО:

На ракетоопасном направлении друг за другом с интервалом в 100 км устанавливались три РЛС с антеннами, смотрящими прямо вверх. Атакующая боеголовка последовательно пересекала три узких радиолокационных луча, по трём засечкам строилась её траектория и определялась точка падения.

В основе проекта был комплекс из сверхмощного радиолокатора дальнего обнаружения и трёх расположенных по периметру обороняемого района радиолокаторов точного наведения. Управляющая ЭВМ непрерывно обрабатывала отражённые сигналы, наводя на цель противоракету.

К исполнению был выбран проект Г. В. Кисунько.

Кадры киносъёмки момента перехвата противоракетой В-1000 боевого блока Р-12, разница между кадрами 5 миллисекунд. 1961 год. Из архива МКБ «Факел»

«Система А»[править | править код]

Первый в СССР комплекс ПРО, главный конструктор Г. В. Кисунько, был развёрнут в период 1956—1960 г. на специально построенном для этих целей в пустыне Бетпак-Дала полигоне ГНИИП-10 (Сары-Шаган). Запуски баллистических ракет в район перехвата производились с полигонов Капустин Яр и, позднее, Плесецк в треугольник со стороной 170 км, в вершинах которого (площадки № 1, № 2, № 3) располагались радиолокаторы точного наведения. Пусковая установка противоракет В-1000 размещалась в центре треугольника (площадка № 6), перехват осуществлялся на атмосферном участке полёта, противоракета при помощи ЭВМ выводилась на встречную расчетную траекторию атакующей боеголовки и поражала её осколочной боевой частью на высоте 25 километров. Управление осуществлялось вычислительным центром с двумя ЭВМ, М-40 (реализация автоматического цикла) и М-50 (обработка системной информации), конструктора С. А. Лебедева.

4 марта 1961 года, после ряда неудачных попыток, противоракета В-1000, оснащённая осколочной БЧ, уничтожила боеголовку баллистической ракеты Р-12 с весовым эквивалентом ядерного заряда. Промах составлял 31,2 метра влево и 2,2 м по высоте.

В дальнейшем было проведено ещё 16 попыток перехвата, 11 из которых были успешными. Также проводились исследования по проводке и измерению траекторий спутников. Работа Системы «А» закончилась в 1962 году серией испытаний К1 — К5 в результате которых были произведены 5 ядерных взрывов на высотах от 80 до 300 км и изучено их влияние на функционирование комплексов ПРО и СПРН.

Система «А» не поступила на вооружение так как являлась экспериментальным комплексом, расположенным вдали от объектов стратегической важности и предназначенным исключительно для исследовательских целей. Также, ввиду низкой надёжности и малой эффективности (система обеспечивала поражение только одиночных баллистических ракет малого и среднего радиуса действия на малых расстояниях от охраняемого объекта) она не могла, в существующем виде, обеспечить надёжную защиту в боевых условиях, однако в результате работы над системой «А» был построен специализированный полигон и накоплен огромный опыт, послуживший дальнейшему развитию в СССР/России систем ПРО и методов преодоления ПРО противника.

Системы ПРО Московского промышленного района[править | править код]

А-35

Создание началось в 1958 году с постановления ЦК КПСС. Главным конструктором назначен Г. В. Кисунько. По тактико-техническим требованиям, система должна была обеспечивать оборону территории площадью 400 км² от нападения МБР «Титан-2» и «Минитмен-2». В связи с использованием более совершенных РЛС и противоракет с ядерной БЧ, перехват осуществлялся на расстоянии 350 км по дальности и 350 км по высоте, наведение производилось одностанционным методом. Вычислительный центр работал на базе двухпроцессорной ЭВМ 5Э92б (разработчик В. С. Бурцев). Строительство объектов А-35 в Подмосковье началось в 1962 году, однако постановка на боевое дежурство затянулось по ряду причин:

• Опережающее совершенствование средств нападения потребовало ряда серьёзных доработок.
• Выдвижение конкурирующих проектов ПРО «Таран» В. Н. Челомея и С-225 КБ-1 привело к временной остановке строительства.
• Разрастание интриг в верхних эшелонах научно-технического руководства, приведшее в 1975 г. к смещению Григория Кисунько с должности главного конструктора А-35.

В 1967 г. был создан новый род войск — войска противоракетной и противокосмической обороны, командующим которыми был назначен Ю. Вотинцев. В 1971 году для эксплуатации системы был сформирован 9-й отдельный корпус противоракетной обороны^[2]. Первая очередь системы А-35 успешно прошла комплексные государственные испытания 25 марта 1971 года, принята на вооружение постановлением СМ СССР № 376—119 от 10 июня 1971 года и поставлена на боевое дежурство 1 сентября 1971 года.

А-35М

Модернизированная система А-35. Главный конструктор И. Д. Омельченко. Поставлена на боевое дежурство 15 мая 1978 года и стояла на вооружении до декабря 1990 года, РЛС дальнего обнаружения «Дунай-3У» продолжала работать в системе А-135 до начала 2000-х. Параллельно на полигоне Сары-Шаган был построен полигонный стрельбовый комплекс А-35 «Алдан» (площадка № 52) который использовлся как опытный образец и для тренировок расчётов Московской системы ПРО на реальных боевых стрельбах.

А-135

Дальнейшее развитие системы ПРО Московского промышленного района. Генеральный конструктор А. Г. Басистов. Эскизный проект 1966 года, Начало разработки 1971 г., начало строительства 1980 г. Принята в эксплуатацию в декабре 1990 года. РЛС дальнего обнаружения «Дунай-3У» и многофункциональная РЛС «Дон-2» имели фазированные антенные решётки. Два эшелона перехвата, дальний заатмосферный и ближний атмосферный с двумя типами противоракет. Предусматривался полигонный стрельбовый комплекс «Аргунь» (площадки № 38 № 51 полигона Сары-Шаган), однако он не был достроен. В соответствии с дополнением к договору по ПРО между США и СССР от 1974 года и сменой руководства, ЦНПО «Вымпел» признало этот объект малоперспективным, работы на нём были прекращены, а пусковые установки уничтожены. Комплекс продолжал функционировать в урезанном варианте как измерительный «Аргунь-И» до 1994 года.

А-235 «Самолёт-М»

Перспективная система ПРО, идущая на смену А-135. Контракт на создание заключён в 1991 году. В августе 2014 года объявлено о начале испытаний противоракет для комплекса А-235, окончание работ по проекту намечено на 2015 год.

Также в СССР было несколько нереализованных проектов систем противоракетной обороны. Наиболее значительные из них это:

Система ПРО территории страны «Таран»[править | править код]

В 1961 году в инициативном порядке Челомей предложил систему обороны всей территории СССР от ракетно-ядерного нападения со стороны США.

В основе проекта был перехват на среднем участке траектории при помощи сверхтяжелой противоракеты, которую Челомей предлагал создать на базе межконтинентальной ракеты УР-100. Предполагалось, что система РЛС, развернутая на крайнем Севере, должна будет обнаружить приближающиеся по трансполярным траекториям боеголовки и рассчитать приблизительные точки перехвата. Затем противоракеты на базе УР-100 должны были быть запущены на инерциальном наведении в эти расчетные точки. Точное наведение предполагалось осуществлять с помощью системы РЛС целеуказания и установленного на противоракетах радиокомандного наведения. Перехват предполагался при помощи 10-мегатонной термоядерной боевой части. Согласно расчётам Челомея, для перехвата 100 МБР типа «Минитмен» потребовалось бы 200 противоракет.

Разработка системы велась с 1961 по 1964 год, но в 1964 году решением правительства была закрыта. Причиной был опережающий рост американского ядерного арсенала: с 1962 по 1965 год, Соединёнными Штатами было развернуто восемьсот МБР типа Минитмен, что потребовало бы 1600 противоракет на базе УР-100 для их перехвата.

Кроме того, система была подвержена эффекту самоослепления, так как многочисленные детонации 10-мегатонных боевых частей в космическом пространстве создавали бы огромные облака радионепрозрачной плазмы и мощный ЭМИ, нарушающий работу РЛС, что крайне затрудняло последующие перехваты. Противник мог бы легко преодолеть систему «Таран», разделив свои МБР на две последовательные волны. Система была также уязвима для средств преодоления ПРО. Наконец, расположенные на передовом рубеже РЛС раннего предупреждения — ключевой компонент системы — сами по себе были крайне уязвимы для возможного превентивного удара, который сделал бы всю систему бесполезной. В связи с этим Владимир Челомей предлагал использовать создаваемые А-35 и С-225 в составе своей системы «Таран» получая, в перспективе, руководство над всей противоракетной тематикой в СССР. Надо сказать, что проект «Таран» многие считали недоработанным и авантюрным. Челомей пользовался сильной поддержкой руководства СССР, в его КБ работал сын генерального секретаря ЦК КПСС Сергей Хрущёв, этим объясняется закрытие проекта после смещения Н. С. Хрущёва в 1964 году.

С-225[править | править код]

Начало работ 1961 год. Генеральный конструктор А. А. Расплетин.

Комплекс ПВО, ПРО для защиты относительно малоразмерных объектов от одиночных МБР, оснащённых средствами преодоления ПРО и перспективных аэродинамических целей. Активная фаза разработки с 1968 по 1978 год.

Отличительными особенностями были — контейнерная перевозимая и быстромонтируемая конструкция, применение РТН с фазированной антенной решёткой РСН-225, новые сверхскоростные ракеты ближнего перехвата ПРС-1 (5Я26) ОКБ «Новатор» (конструктор Люльев). Построено 2 полигонных комплекса, «Азов» (площадка № 35 Сары-Шаган) и измерительный комплекс на Камчатке. Первый успешный перехват баллистической цели (боеголовка ракеты 8К65) произведён в 1984 году. Предположительно, в связи с задержкой разработки противоракеты и недостаточной энергетикой РТН для целей ПРО тема была закрыта. Ракета ПРС-1 впоследствии вошла в эшелон ближнего перехвата комплекса А-135.

Противоракетная оборона в США[править | править код]

Помимо описанных много лет экспериментально действовала^{[источник не указан 1003 дня]} система на основе лазерного перехвата воздушного базирования при старте (была закрыта), и формально^{[источник не указан 1003 дня]} продолжает развитие перехват противоракетой воздушного базирования на входе в атмосферу. Конкретика возможностей крайне скудно освещается в СМИ.

Первые опыты[править | править код]

Первый успешный перехват тактической баллистической ракеты «Корпорал» зенитной ракетой «Найк-Геркулес»

Первые проекты создания средств противодействия баллистическим ракетам появились в США ещё в 1940-х годах. В 1946 году ВВС Армии США официально начали программу разработки двух противоракет — дальнобойной MX-794 Wizard (теоретический радиус действия до 1600 км), разрабатывавшейся университетом штата Мичиган, и ближнего радиуса MX-795 Thumper, создававшейся фирмой General Electric. Обе ракеты должны были перехватывать баллистические ракеты противника с помощью собственных ядерных боевых частей^[3].

Ввиду несовершенства технологии работы над программой «Thumper» были закрыты почти сразу же, но работы над программой «Wizard» продолжались до 1958 года (ряд наработок по программе впоследствии был включён в программу разработки противоракеты Спартан).

Эти первые разработки предпринимались без какой-либо конкретной цели, в основном, в попытке изучить проблемы, связанные с перехватом баллистических ракет. В конце 1950-х появление первых МБР — советской Р-7 и американской SM-65 Atlas — дало программам разработки противоракет более конкретный смысл.

В 1958 году армия США приняла на вооружение MIM-14 Nike-Hercules — первый зенитно-ракетный комплекс, обладающий ограниченными возможностями поражения (за счёт применения ядерной БЧ) баллистических целей. Первый успешный перехват состоялся на испытаниях в 1960 году. Тем не менее, возможности комплекса в области противоракетной защиты были весьма ограничены и дальнейшие разработки продолжились в области создания более дальнобойных стратегических систем ПРО.

В 1950-х также рассматривались первые концепции системы ПРО космического базирования, способной перехватывать ракеты на взлёте — система BAMBI (англ. BAllistic Missiles Boost Intercept — Перехват баллистических ракет на взлёте)

Найк-Зевс[править | править код]

Первой попыткой создания специализированной противоракеты стал разработанный в 1960-х комплекс LIM-49A Nike Zeus — развитие серии Nike. Эта ракета, представлявшая собой усовершенствованную версию MIM-14 Nike-Hercules, имела радиус действия до 320 километров и эффективную высоту поражения цели до 160 километров. Уничтожение цели (входящей в атмосферу боевой части баллистической ракеты) должно было осуществляться при помощи подрыва 400-килотонного термоядерного заряда с увеличенным выходом нейтронного излучения.

Испытания системы начались в 1961 году. 19 июля 1962 года состоялся первый технически успешный перехват боеголовки межконтинентальной баллистической ракеты — «Nike Zeus» прошла в 2 километрах от входящего в атмосферу боевого блока SM-65 Atlas, что, в случае использования противоракетой боевого (а не учебного) заряда, означало бы уничтожение боеголовки. На испытаниях 12 декабря 1962 года был достигнут ещё лучший результат, когда противоракета прошла менее чем в 200 метрах от боеголовки. Всего противоракета осуществила успешный перехват в 10 из 14 тестов, пройдя достаточно близко от цели, чтобы накрыть её ядерным взрывом.

Хотя разработка «Зевса» была успешной, тем не менее, мнения о его возможностях существенно расходились. Арсенал баллистических ракет США и СССР рос опережающими темпами, и в случае начала военных действий батареям «Зевсов», защищавшим конкретный объект, пришлось бы отражать атаку уже не единичных боеголовок, но десятков боевых блоков. Появление средств преодоления (станций постановки помех и ложных целей) резко снижало эффективность системы: хотя комплекс «Найк-Зевс» был способен к селекции ложных целей, это резко замедляло выработку огневого решения. Исходная версия плана развертывания предполагала развернуть на территории США 120 баз «Найк-Зевсов» с 50 ракетами на каждой, что означало, что даже в идеальной ситуации каждый конкретный объект может быть защищён не более чем от 50 МБР. Общая стоимость проекта превышала 10 миллиардов долларов. В итоге, несмотря на успешную программу разработки, развертывание «Найк-Зевсов» было отменено и внимание обращено в пользу более совершенных противоракет.

Сентинел/Сэйфгард[править | править код]

База противоракет программы «Сэйфгард»

См. Программа Safeguard

В конце 1960-х развитие технологии позволило создать более дешёвые и компактные противоракеты. В 1967 году по инициативе Роберта Макнамары была начата разработка программы «Сентинел» (англ.  Sentinell — Часовой), позднее переименованная в «Сэйфгард» (англ.  Safeguard — Предосторожность), направленной на защиту районов развертывания межконтинентальных баллистических ракет от превентивного удара противника. Основной целью программы было обеспечить гарантии выживания ядерного арсенала США и возможности нанесения ответного удара по агрессору в случае, если тот попытается превентивно атаковать районы базирования МБР США. Кроме того, система должна была обеспечивать ограниченную защиту основных районов США от ракетного нападения ограниченной мощности — например, такого, который могла бы нанести КНР.

В основе системы лежали два типа противоракет. Тяжелые противоракеты LIM-49A «Спартан» радиусом до 740 км должны были перехватывать приближающиеся боевые блоки МБР ещё в космосе. Более лёгкие противоракеты «Спринт», развернутые в непосредственной близости от охраняемых территорий, должны были добивать отдельные боеголовки, прорвавшиеся мимо «Спартанов». На этих противоракетах должны были использоваться нейтронные боевые части: в космическом пространстве, где предполагалась основная часть перехвата, жесткий поток нейтронного излучения обеспечивал более эффективное поражение цели, чем световая и тепловая волна обычного термоядерного заряда, кроме того, нейтронные заряды создавали при детонации меньшие помехи наземным радарам, чем мультимегатонные термоядерные боеголовки.

Испытания обеих противоракет были проведены в начале 1970-х. В августе 1970 состоялся первый успешный перехват «Спартаном» боевого блока межконтинентальной баллистической ракеты «Минитмен». Всего ракета успешно перехватила цель в 43 из 48 испытаний. В 1970-х начались работы по созданию баз противоракет для обороны позиций МБР «Минитмен» в Северной Дакоте и Монтане, но только первая из них была завершена.

SAMBIS[править | править код]

См. Программа SAMBIS

Соглашение 1972 года[править | править код]

См. Договор об ограничении систем противоракетной обороны

В 1972 году, США и СССР подписали соглашение об ограничении развертываемых средств стратегической противоракетной обороны не более, чем двумя комплексами с боезапасом каждого не более, чем в 100 противоракет. Основным стимулом к подписанию договора было опасение, что широкое развертывание систем противоракетной обороны вызовет неуверенность каждой из сторон в эффективности своего ответного удара по внезапно атаковавшему противнику и будет стимулировать в случае конфликта стремление нанести превентивный удар. Считалось, что 100 противоракет будет достаточно для эффективной защиты важнейших стратегических объектов от внезапного нападения (например, с подошедшей близко к побережью подводной лодки), но недостаточно для защиты территории страны от ответного удара.

В соответствии с этим соглашением планы развертывания «Сэйфгард» были ограничены единственным комплексом в Северной Дакоте, прикрывавшем район базирования МБР «Минитмен» (от планов развертывания второго района стратегической ПРО и СССР и США отказались, подкрепив это дополнением к договору в 1974 году). Вступивший в строй в 1975 году комплекс имел на вооружении 30 противоракет «Спартан» и 70 противоракет «Спринт». Однако, к этому времени более эффективным способом повышения боевой устойчивости ядерных ракет и защиты их от превентивного удара стало считаться их мобильное развертывание. Перспектива скорого появления БРПЛ «Трайдент» межконтинентального радиуса действия позволяла гораздо надёжнее и дешевле защитить ядерный арсенал от превентивного удара — рассредоточив его на субмаринах, действующих по всему мировому океану — чем противоракетные комплексы. В результате, в 1976 году система «Сэйфгард» была законсервирована

Стратегическая Оборонная Инициатива[править | править код]

См. Стратегическая оборонная инициатива

Национальная Противоракетная Оборона[править | править код]

См. Противоракетная оборона США

В настоящее время США декларируют создание системы глобальной противоракетной обороны, способной защитить территорию США и их союзников от ограниченного ракетного нападения с применением морально устаревших баллистических ракет — тех, которые с высокой степенью вероятности могут быть созданы в странах второго и третьего мира. В существующей и перспективной конфигурации система не располагает способностью эффективно перехватывать ракеты с РГЧ ИН, недостаточно эффективна против современных ложных целей и маневрирующих боевых блоков; таким образом, не приводит в настоящее время к нарушению стратегического баланса.

Ключевые компоненты системы НПРО США:

• Ground-Based Midcourse Defense — дальнобойные противоракеты наземного базирования, предназначенные для защиты домашней территории США от межконтинентальных баллистических ракет и БРСД.
• Aegis Ballistic Missile Defense System — модификация стандартной корабельной БИУС «Aegis», дающая возможность кораблям с этой системой осуществлять перехват баллистических ракет малого и среднего радиуса действия при помощи противоракет SM-3. Корабли с подобной модификацией могут выполнять задачи по обеспечению противоракетной обороны союзников США, патрулируя на наиболее вероятных направлениях ракетного нападения. Также планируется создание наземных элементов данной системы.
• Terminal High Altitude Area Defense — наземная противоракета малого радиуса действия, предназначенная для эффективной защиты от ракетного нападения военных баз и стратегических объектов.

КНР[править | править код]

Исторические разработки[править | править код]

КНР предприняла первую попытку разработки систем стратегической противоракетной обороны в середине 1960-х. Система, получившая обозначение HQ-81, должна была состоять из радара раннего предупреждения Тип 7010, радара сопровождения и целеуказания Тип 110 и противоракет серии FJ с атомными боевыми частями^[4]. Разработка противоракет велась с 1969 по 1975 год, с несколькими частично успешными пусками, но ни одного перехвата выполнено не было, и в 1975 году программа была закрыта. РЛС сопровождения Тип 110 — сейчас используется в рамках китайской космической программы.

РЛС СПРН Китая.

Система ПРО США. Часть 1-я

Первые исследования по созданию систем, способных противодействовать ударам баллистических ракет, в Соединенных Штатах начались вскоре после окончания Второй мировой войны. Американские военные аналитики прекрасно отдавали себе отчёт в том, какую опасность могут представлять для континентальной части США баллистические ракеты, оснащённые ядерными зарядами. Во второй половине 1945 года представители ВВС инициировали проект «Wizard» (англ. «Волшебник»). Военные желали получить высокоскоростную управляемую ракету, способную осуществлять перехват баллистических ракет превосходящих по скорости и дальности германские Фау-2. Основная часть работ в рамках проекта велась учёными Мичиганского университета. С 1947 года на теоретические исследования в данном направлении ежегодно выделялось более 1 млн. $. Одновременно вместе с ракетой-перехватчиком проектировались РЛС обнаружения и сопровождения целей.

По мере проработки темы специалисты всё больше приходили к выводу, что практическое осуществление перехвата баллистических ракет оказалось гораздо более сложной задачей, чем это представлялось в самом начале работ. Большие сложности возникли не только с созданием противоракет, но и с разработкой наземной составляющей противоракетной обороны — РЛС раннего оповещения, автоматизированных систем управления и наведения. В 1947 году после обобщения и проработки полученного материала команда разработчиков пришла к выводу, что для создания необходимых компьютеров и систем управления потребуется не менее 5-7 лет.

Работы по программе Wizard продвигались очень медленно. В итоговом проектном варианте перехватчик представлял собой крупную двухступенчатую жидкостную ракету длиной около 19 метров и диаметром 1,8 метра. Ракета должна была разгоняться до скорости порядка 8000 км/ч и осуществлять перехват цели на высоте до 200 километров, при радиусе действия около 900 км. Для компенсации ошибок в наведении перехватчик должен был оснащаться ядерной боевой частью, при этом вероятность поражения вражеской баллистической ракеты оценивалась в 50%.

В 1958 году, после того как в США произошло разграничение сфер ответственности между ВВС, ВМС и армейским командованием, работы по созданию ракеты-перехватчика Wizard находившейся в ведении ВВС прекратились. Имевшийся задел по радиолокаторам нереализованной противоракетной системы в дальнейшем использовался при создании радиолокационной станции предупреждения о ракетном нападении AN/FPS-49.

РЛС AN/FPS-49, поставленная в начале 60-х на боевое дежурство на Аляске, в Великобритании и в Гренландии, представляла собой три 25-метровые параболические антенны с механическим приводом весом 112 тонн, защищённые радиопрозрачными стеклопластиковыми сферическими куполами диаметром 40 метров.

В 50-70-е годы оборона территории США от советских дальних бомбардировщиков осуществлялась зенитно-ракетными комплексами MIM-3 Nike Ajax и MIM-14 Nike-Hercules, находившимися в ведении сухопутных войск, а также дальними беспилотными перехватчиками ВВС — CIM-10 Bomarc. Большая часть зенитных ракет, развёрнутых на территории США, комплектовалась ядерными боевыми частями. Это делалось с целью повышения вероятности поражения групповых воздушных целей в сложной помеховой обстановке. Воздушный взрыв ядерного заряда мощностью 2 кт мог уничтожить всё в радиусе нескольких сотен метров, что позволяло эффективно поражать даже сложные, малогабаритные цели вроде сверхзвуковых крылатых ракет.

Зенитные ракеты с ядерными боеголовками MIM-14 Nike-Hercules обладали также некоторым противоракетным потенциалом, что было подтверждено на практике в 1960 году. Тогда при помощи ядерной боевой части был осуществлен первый успешный перехват баллистической ракеты — MGM-5 Corporal. Впрочем, американские военные не строили иллюзий относительно противоракетных возможностей комплексов «Найк-Геркулес». В реальной боевой обстановке противовоздушные комплексы с ракетами оснащёнными ядерными боевыми частями были способны перехватить не более 10% боеголовок МБР в очень небольшой зоне (подробней здесь: Американский зенитно-ракетный комплекс MIM-14 «Найк-Геркулес»).

Трёхступенчатая ракета комплекса «Найк-Зевс» представляла собой усовершенствованную ЗУР «Найк-Геркулес», на которой были улучшены разгонные характеристики за счёт применения дополнительной ступени. Согласно проекту она должна была иметь потолок до 160 километров. Ракета длиной около 14,7 метров и диаметром около 0,91 метра в снаряженном состоянии весила 10,3 тонны. Поражение межконтинентальных баллистических ракет за пределами атмосферы должно было осуществляться ядерной боевой частью W50 мощностью 400 кт с увеличенным выходом нейтронов. Весившая около 190 кг компактная БЧ при подрыве обеспечивала поражение неприятельской МБР на дистанции до двух километров. При облучении плотным нейтронным потоком вражеской боеголовки нейтроны спровоцировали бы самопроизвольную цепную реакцию внутри делящегося материала атомного заряда (так называемая «шипучка»), что привело бы к потере способности осуществить ядерный взрыв или к разрушению.

Первая модификация противоракеты «Найк-Зевс-А», известная также как «Nike-II», впервые стартовала в двухступенчатой конфигурации в августе 1959 года. Первоначально ракета имела развитые аэродинамические поверхности и была рассчитана на атмосферный перехват.

Запуск противоракеты «Найк-Зевс-А»

В мае 1961 года состоялся первый успешный запуск трёхступенчатой версии ракеты — «Nike-Zeus B». Через шесть месяцев, в декабре 1961 года, произошел первый учебный перехват, во время которого ракета «Найк-Зевс-В» с инертной БЧ прошла на расстоянии 30 метров от ЗУР «Найк-Геркулес», выступавшей в роли цели. В случае, если бы боеголовка противоракеты была боевой, условная цель оказалась бы гарантированно поражена.

Запуск противоракеты «Найк-Зевс-В»

Первые испытательные пуски по программе «Зевс» проводились с полигона Уайт Сэндс в Нью-Мексико. Однако этот полигон по ряду причин не подходил для испытаний систем противоракетной обороны. Межконтинентальные баллистические ракеты, запускаемые в качестве учебных целей, из-за близко расположенных стартовых позиций не успевали набрать достаточную высоту, из-за этого было невозможно имитировать траекторию входящей в атмосферу БЧ. Другой ракетный полигон, в Пойнт-Мугу, не удовлетворял требованиям безопасности: при перехвате баллистических ракет, стартующих с Канаверала, существовала угроза падения обломков на густонаселённые районы. В итоге в качестве нового ракетного полигона выбрали атолл Кваджалейн. Удаленный тихоокеанский атолл позволял в точности имитировать ситуацию перехвата боевых частей МБР, входящих в атмосферу. Кроме того, на Кваджалейне уже частично имелась необходимая инфраструктура: портовые сооружения, капитальная взлётно-посадочная полоса и РЛС (подробней об американских ракетных полигонах здесь: Ракетные полигоны США).

Специально для «Nike-Zeus » была создана РЛС ZAR (англ. Zeus Acquisition Radar — РЛС обнаружения «Зевс»). Она предназначалась для обнаружения приближающихся боеголовок и выдаче первичного целеуказания. Станция обладала очень значительным энергетическим потенциалом. Высокочастотное излучение РЛС ZAR представляло опасность для людей на расстоянии более 100 метров от передающей антенны. В связи с этим и с целью блокировки помех возникающих в результате отражения сигнала от наземных предметов передатчик был изолирован по периметру двойным наклонным металлическим забором.

Станция ZDR (англ. Zeus Discrimination Radar — РЛС селекции «Зевс») производила селекцию целей, анализируя разницу в скорости торможения сопровождаемых боеголовок в верхних слоях атмосферы. Отделяя реальные боеголовки от более легких ложных целей, торможение которых происходило быстрее.

Отсеянные с помощью ZDR настоящие боевые блоки МБР брались на сопровождение одной из двух РЛС TTR (англ. Target Tracking Radar — РЛС сопровождения целей). Данные с РЛС TTR о положении цели в реальном масштабе времени передавались в центральный вычислительный центр противоракетного комплекса. После запуска противоракеты в расчетный момент времени она бралась на сопровождение РЛС MTR (англ. MIssile Tracking Radar — РЛС сопровождения ракеты), и компьютер, сопоставляя данные со станций сопровождения, автоматически выводил противоракету в расчетную точку перехвата. В момент наибольшего сближения противоракеты с целью поступала команда на подрыв ядерной боевой части противоракеты.

Согласно предварительным расчётам проектировщиков, РЛС ZAR должна была за 20 секунд рассчитать траекторию цели и передать её на сопровождение РЛС TTR. Ещё 25—30 секунд было необходимо на то, чтобы запущенная противоракета уничтожила боеголовку. Противоракетная система могла одновременно атаковать до шести целей, на каждую атакуемую боеголовку могли наводиться две ракеты-перехватчика. Однако при использовании противником ложных целей количество целей, которые можно было уничтожить за минуту, существенно уменьшалось. Это было связано с тем, что радару ZDR было необходимо «отфильтровать» ложные цели.

В состав пускового комплекса «Nike-Zeus » по проекту входили шесть стартовых позиций, в составе двух РЛС MTR и одной TTR, а также 16 ракет, готовых к запуску. Информация о ракетном нападении и селекция ложных целей передавалась на все стартовые позиции от общих на весь комплекс радаров ZAR и ZDR.

Пусковой комплекс противоракетных перехватчиков «Nike-Zeus» имел шесть радиолокаторов TTR, что одновременно позволяло перехватить не более шести боевых блоков. С момента обнаружения цели и взятия её на сопровождение РЛС TTR на выработку огневого решения требовалось приблизительно 45 секунд, то есть система физически не могла перехватить более шести боеголовок атакующих одновременно. С учетом быстрого увеличения количества советских МБР прогнозировалось, что СССР сможет прорвать систему ПРО, просто запустив против охраняемого объекта одновременно больше боеголовок, перенасытив тем самым возможности радиолокаторов сопровождения.

После анализа результатов испытательных пусков противоракет «Найк-Зевс» с атолла Кваджалейн специалисты министерства обороны США пришли к неутешительному выводу о не слишком высокой боевой эффективности данного противоракетного комплекса. Кроме частых технических отказов, помехозащищённость РЛС обнаружения и сопровождения оставляли желать лучшего. С помощью «Nike-Zeus» можно было прикрыть от ударов МБР весьма ограниченный район, а сам комплекс требовал весьма серьёзных капиталовложений. К тому же американцы всерьёз опасались того, что принятие на вооружение несовершенной системы ПРО подтолкнёт СССР к наращиванию количественного и качественного потенциала средств ядерного нападения и нанесению превентивного удара в случае обострения международной обстановки. В начале 1963 года, несмотря на определённые успехи, программа«Nike-Zeus» была окончательно закрыта. Впрочем, это не означало отказа от разработки более эффективных противоракетных систем.

В начале 60-х в обеих сверхдержавах прорабатывались варианты использования в качестве превентивного средства ядерного нападения орбитальных спутников. Предварительно выведенный на низкую околоземную орбиту спутник с ядерной боеголовкой мог нанести внезапный ядерный удар по территории противника.

Дабы избежать окончательного свёртывания программы, разработчиками было предложено использовать имеющиеся противоракеты «Найк-Зевс» как оружие поражения низкоорбитальных целей. С 1962 по 1963 годы в рамках разработки противоспутникового оружия был проведена серия запусков на Кваджалейне. В мае 1963 года состоялся успешный перехват противоракетой учебной низкоорбитальной цели — разгонного блока ракеты-носителя «Аджена». Противоспутниковый комплекс «Найк-Зевс» нёс боевое дежурство на тихоокеанском атолле Кваджалейн с 1964 по 1967 гг.

Дальнейшим развитием программы «Nike-Zeus» стал проект противоракетной обороны «Nike-Х». Для реализации данного проекта велась разработка новых сверхмощных РЛС с ФАР, способных одновременно фиксировать сотни целей и новых вычислительных машин, обладавших гораздо большим быстродействием и производительностью. Что делало возможным одновременно наводить несколько ракет на несколько целей. Однако существенным препятствием для последовательного обстрела целей являлось использование ядерных боевых частей противоракет для перехвата боевых блоков МБР. При ядерном взрыве в космосе образовывалось облако плазмы непроницаемой для излучения радиолокаторов обнаружения и наведения. Поэтому с целью получения возможности поэтапного уничтожения атакующих боеголовок было принято решение увеличить дальность действия ракет и дополнить разрабатываемую систему противоракетной обороны еще одним элементом — компактной атмосферной ракетой-перехватчиком с минимальным временем реакции.

Новая перспективная система ПРО с противоракетами дальней заатмосферной и ближней атмосферной зонами стартовала под обозначением «Sentinel» (англ. «Страж» или «Часовой»). Дальняя заатмосферная противоракета, созданная на базе «Nike», получила обозначение LIM-49A «Spartan», а противоракета ближнего перехвата — «Sprint». Первоначально противоракетной системой предполагалось прикрыть не только стратегические объекты с ядерным оружием, но и крупные административно-промышленные центры. Однако после анализа характеристик и стоимости разрабатываемых элементов системы ПРО оказалось, что такие расходы на противоракетную оборону являются чрезмерными даже для американской экономики.

В дальнейшем ракеты-перехватчики LIM-49A «Spartan» и Sprint создавались в рамках противоракетной программы Safeguard (англ. «Мера безопасности»). Система «Сэйфгард» должна была защищать от обезоруживающего удара стартовые позиции 450 МБР «Минитмен».

Помимо ракет-перехватчиков, важнейшими элементами создаваемой в 60-70-е годы американской системы противоракетной обороны являлись наземные станции раннего обнаружения и сопровождения целей. Американским специалистам удалось создать весьма совершенные на тот момент радары и вычислительные комплексы. Успешная реализация программы Safeguard была бы немыслима без РЛС PAR или Perimeter Acquisition Radar (англ. РЛС периметрического обзора). РЛС PAR была создана на базе станции системы предупреждения о ракетном нападении AN/FPQ-16.

Этот очень крупный локатор с пиковой мощностью более 15 мегаватт был глазами программы «Safeguard». Он предназначался для обнаружения боеголовок на дальних подступах к защищаемому объекту и выдачи целеуказания. Каждый противоракетный комплекс имел по одной РЛС этого типа. На дальности до 3200 километров РЛС PAR могла увидеть радиоконтрастный объект диаметром 0,25 метра. Радар обнаружения системы ПРО устанавливался на массивном железобетонном основании, под углом к вертикали в заданном секторе. Станция, сопряженная с вычислительным комплексом, могла одновременно отслеживать и сопровождать десятки целей в космосе. Благодаря огромному радиусу действия имелась возможность своевременно обнаружить приближающиеся боеголовки и обеспечить запас времени для выработки огневого решения и перехвата. В данный момент это единственный действующий элемент системы «Сэйфгард». После модернизации РЛС в Северной Дакоте продолжила службу в качестве элемента системы предупреждения о ракетном нападении.

Cпутниковый снимок Google Earth: РЛС AN/FPQ-16 в Северной Дакоте

РЛС МSR или Missile Site Radar (англ. РЛС ракетной позиции) — была предназначена для сопровождения обнаруженных целей и запущенных по ним противоракет. Станция МSR находилась на центральной позиции комплекса ПРО. Первичное целеуказание РЛС МSR осуществляла от РЛС PAR. После захвата на сопровождение приближающихся боевых блоков с помощью РЛС МSR отслеживались как цели так и стартующие ракеты-перехватчики, после чего данные передавались для обработки на компьютеры системы управления.

Радиолокатор ракетной позиции представлял собой четырёхгранную усеченную пирамиду, на наклонных стенах которой размещались фазированные антенные решетки. Таким образом обеспечивался круговой обзор и имелась возможность непрерывно сопровождать приближающиеся цели и взлетевшие ракеты-перехватчики. Непосредственно в основании пирамиды был размещён центр управления комплекса противоракетной обороны.

Трёхступенчатая твердотопливная противоракета LIM-49A «Spartan» (англ. Спартанец) оснащалась 5 Мт термоядерной боеголовкой W71 массой 1290 кг. Боеголовка W71 по ряду технических решений была уникальной и заслуживает того, что бы её описали подробней. Она была разработана в Лаборатории имени Лоуренса специально для уничтожения целей в космосе. Так как в вакууме космического пространства ударная волна не формируется, основным поражающим фактором термоядерного взрыва должен был стать мощный поток нейтронов. Предполагалось, что под действием мощного нейтронного излучения в боевом блоке неприятельской МБР начнётся цепная реакция в ядерном материале, и та разрушится без достижения критической массы.

Однако в ходе лабораторных исследований и ядерных испытаний выяснилось, что для 5-мегатонной боеголовки противоракеты «Спартан» гораздо более действенным поражающим фактором является мощная вспышка рентгеновского излучения. В безвоздушном пространстве поток рентгеновских лучей мог распространяться на огромные расстояния без ослабления. Встречаясь с неприятельской боеголовкой, мощное рентгеновское излучение мгновенно разогревало поверхность материал корпуса боеголовки до очень высокой температуры, что приводило к взрывоподобному испарению и полному разрушению боеголовки. Для увеличения выхода рентгеновского излучения, внутренняя оболочка боеголовки W71 изготавливалась из золота.

Загрузка боеголовки W71 в испытательную скважину на острове Амчитка

Согласно лабораторным данным, при взрыве термоядерной боевой части противоракеты «Спартан» цель могла быть уничтожена на расстоянии в 46 километров от точки взрыва. Оптимальным, однако, считалось уничтожение боеголовки вражеской МБР на расстоянии не более 19 километров от эпицентра. Кроме уничтожения непосредственно боевых блоков МБР мощный взрыв гарантированно испарял легкие ложные боеголовки, облегчая таким образом дальнейшие действия перехватчиков. После того как противоракеты «Спартан» были сняты с вооружения, одна из «золотых» в прямом смысле боеголовок была задействована в самых мощных американских подземных ядерных испытаниях состоявшихся 6 ноября 1971 года на острове Амчитка архипелага Алеутские острова.

Благодаря увеличению радиуса действия противоракет «Спартан» до 750 км и потолку 560 км частично решалась проблема маскирующего эффекта, непрозрачных для радарного излучения плазменных облаков, образующихся в результате высотных ядерных взрывов. По своей компоновке LIM-49A «Spartan», будучи крупней, во многом повторяла противоракету LIM-49 «Nike Zeus». При весе в снаряженном состоянии 13 т она имела длину 16,8 метров при диаметре 1,09 метра.

Запуск противоракеты LIM-49A «Spartan»

Двухступенчатая твердотопливная противоракета «Sprint» предназначалась для осуществления перехвата боевых блоков МБР, прорвавшихся мимо противоракет «Спартан» после их входа в атмосферу. Преимущество перехвата на атмосферной части траектории заключалось в том, что более лёгкие ложные цели после входа в атмосферу отставали от реальных боеголовок. В силу этого противоракеты ближней внутриатмосферной зоны не имели проблем с фильтрацией ложных целей. В то же время быстродействие систем наведения и разгонные характеристики противоракет должны быть очень высокими, поскольку с момента входа боеголовки в атмосферу до её взрыва проходило несколько десятков секунд. В связи с этим размещение противоракет «Спринт» предполагалось в непосредственной близости от прикрываемых объектов. Поражение цели должно было происходить при взрыве ядерной боеголовки малой мощности W66. По неизвестной автору причине противоракете «Sprint» не было присвоено стандартное трехбуквенное обозначение принятое в системе вооруженных сил США.

Загрузка противоракеты «Sprint» в ШПУ

Противоракета «Спринт» имела обтекаемую коническую форму и благодаря очень мощному двигателю первой ступени за первые 5 секунд полёта разгонялась до скорости 10 М. При этом перегрузка составляла около 100g. Головная часть противоракеты от трения о воздух через секунду после запуска разогревалась до красноты. Для предохранения обшивки ракеты от перегрева она покрывалась слоем испаряющегося абляционного материала. Наведение ракеты на цель осуществлялось с помощью радиокоманд. Она была достаточно компактной, её масса не превышала 3500 кг, а длина 8,2 метра, при максимальном диаметре 1,35 метра. Максимальная дальность пуска составляла 40 км, а потолок — 30 километров. Запуск ракеты-перехватчика «Спринт» происходил из шахтной пусковой установки с помощью «миномётного» старта.

Пусковая позиция противоракет «Sprint»

По ряду причин военно-политического и экономического свойства век противоракет LIM-49A «Spartan» и «Sprint» на боевой службе оказался недолог. 26 мая 1972 года между СССР и США был заключен Договор об ограничении систем противоракетной обороны. В рамках заключённого соглашения стороны брали на себя обязательства отказаться от создания, испытания и развертывания систем или компонентов ПРО морского, воздушного, космического или мобильно-наземного базирования для борьбы со стратегическими баллистическими ракетами, а также не создавать системы ПРО территории страны.

Запуск «Sprint»

Первоначально каждая страна могла иметь не более двух систем ПРО (вокруг столицы и в районе сосредоточения пусковых установок МБР), где в радиусе 150 километров могло быть развернуто не более 100 пусковых неподвижных противоракетных установок. В июле 1974 года, после дополнительных переговоров, был заключено соглашение, по которому каждой из сторон разрешалось иметь только одну такую систему: либо вокруг столицы, либо в районе пусковых установок МБР.

После заключения договора противоракеты «Спартан», несшие боевое дежурство всего несколько месяцев, в начале 1976 года были сняты с вооружения. Противоракеты «Спринт» в составе системы ПРО Safeguard несли боевое дежурство в окрестностях авиабазы Гранд Форкс в штате Северная Дакота, где находились шахтные пусковые установки МБР «Минитмен». В общей сложности противоракетную оборону Гранд Форкс обеспечивали семьдесят противоракет атмосферного перехвата. Из них двенадцать единиц прикрывали РЛС и станции наведения противоракетного комплекса. В 1976 году их также вывели из эксплуатации и законсервировали. В 80-е годы противоракеты «Спринт» без ядерных боеголовок использовались в экспериментах по программе СОИ.

Основной причиной отказа американцами от противоракет в середине 70-х была их сомнительная боевая эффективность при весьма значительных эксплуатационных расходах. Кроме того, защита районов развертывания баллистических ракет к тому моменту уже не имела особого смысла, так как около половины американского ядерного потенциала приходилась на баллистические ракеты атомных подводных лодок, вёдших боевое патрулирование в океане.

Атомные ракетные подводные лодки, рассредоточенные под водой на значительном удалении от границ СССР, были защищены от внезапной атаки лучше, чем стационарные шахты баллистических ракет. Время постановки на вооружение системы «Сэйфгард» совпало с началом перевооружения американских ПЛАРБ на БРПЛ UGM-73 Poseidon с РГЧ ИН. В перспективе же ожидалось принятие на вооружение БРПЛ «Trident» с межконтинентальной дальностью, которые можно было запускать из любых точек мирового океана. С учётом данных обстоятельств противоракетная оборона одного района развёртывания МБР, обеспечиваемая системой «Сэйфгард», представлялась слишком дорогим удовольствием.

Тем не менее, стоит признать, что американцам к началу 70-х удалось достигнуть значительных успехов в области создания как системы ПРО в целом, так и отдельных её компонентов. В США были созданы твердотопливные ракеты с очень высокими разгонными характеристиками и приемлемыми эксплуатационными качествами. Наработки в области создания мощных РЛС с большой дальностью обнаружения и высокопроизводительных компьютеров стали отправной точкой при создании других радиолокационных станций и автоматизированных систем вооружения.

Одновременно с разработкой противоракетных систем в 50-70-е годы велась работа по созданию новых радиолокаторов предупреждения о ракетном нападении. Одной из первых стала загоризонтная РЛС AN / FPS-17 с дальностью обнаружения 1600 км. Станции этого типа были построены в первой половине 60-х на Аляске, в Техасе и в Турции. Если радары, расположенные на территории США, возводились для оповещения о ракетном нападении, то РЛС AN / FPS-17 в местечке Диярбакыр на юго-востоке Турции предназначалась для слежения за испытательными пусками ракет на советском полигоне Капустин Яр.

РЛС AN / FPS-17 в Турции

В 1962 году на Аляске недалеко от авиабазы Клир начала функционировать РЛС обнаружения системы раннего ракетного предупреждения AN / FPS-50, в 1965 году к ней добавилась РЛС сопровождения AN / FPS-92. РЛС обнаружения AN / FPS-50 состоит из трех антенн и связанного с ними оборудования, осуществляющего мониторинг трех секторов. Каждая из трёх антенн контролирует сектор 40 градусов и может обнаруживать объекты в космосе на дальности до 5000 км. Одна антенна РЛС AN / FPS-50 занимает площадь, равную футбольному полю. Параболическая антенна РЛС AN / FPS-92 представляет собой 26-метровую тарелку, упрятанную в радиопрозрачный купол высотой 43 метра.

РЛС AN / FPS-50 и AN / FPS-92

Радиолокационный комплекс на авиабазе Клир в составе РЛС AN / FPS-50 и AN / FPS-92 находился в эксплуатации до февраля 2002 года. После чего был заменён на Аляске РЛС с ФАР AN / FPS-120. Несмотря на то, что старый радиолокационный комплекс официально не функционирует уже 14 лет, его антенны и инфраструктура до сих пор не демонтированы.

В конце 60-х после появления в составе ВМФ СССР стратегических подводных ракетоносцев вдоль атлантического и тихоокеанского побережья США началось возведение РЛС фиксации ракетных пусков с поверхности океана. Система обнаружения была введена в эксплуатацию в 1971 году. В её состав вошли 8 радиолокаторов AN / FSS-7 с дальностью обнаружения более 1500 км.

РЛС AN / FSS — 7

Станция предупреждения о ракетном нападении AN / FSS-7 базировалась на РЛС обзора воздушной обстановки AN/FPS-26 . Несмотря на почтенный возраст, несколько модернизированных РЛС AN / FSS-7 на территории США эксплуатируются до сих пор.

Cпутниковый снимок Google Earth: РЛС AN / FSS-7

В 1971 году в Великобритании на мысе Орфорднесс была построена загоризонтная станция AN / FPS-95 Cobra Mist с проектной дальностью обнаружения до 5000 км. Первоначально строительство РЛС AN / FPS-95 предполагалось на территории Турции. Но после Карибского кризиса турки не желали быть в числе приоритетных целей для советского ядерного удара. Опытная эксплуатация РЛС AN / FPS-95 Cobra Mist в Великобритании продолжалась до 1973 года. В связи с неудовлетворительной помехозащищённостью она была выведена из эксплуатации, и от строительства РЛС данного типа в дальнейшем отказались. В настоящее время здания и сооружения несостоявшейся американской РЛС используются британской вещательной корпорацией Би-би-си для размещения радиопередающего центра.

Более жизнеспособным оказалось семейство дальних загоризонтных РЛС с ФАР, первой из которых была AN / FPS-108. Станция такого типа была построена на острове Шемия, недалеко от Аляски.

РЛС AN / FPS-108 на острове Шемия

Остров Шемия в гряде Алеутских островов был выбран местом строительства загоризонтной РЛС не случайно. Отсюда было очень удобно собирать разведывательную информацию об испытаниях советских МБР, и отслеживать боевые блоки испытываемых ракет, падающие на мишенное поле полигона Кура на Камчатке. С момента ввода в строй станция на острове Шемия неоднократно модернизировалась. В настоящее время она используется в интересах Агентства по противоракетной обороне США.

В 1980 году была развёрнута первая РЛС AN / FPS-115. Эта станция с активной фазированной антенной решеткой предназначена для обнаружения баллистических ракет наземного и морского базирования и расчёта их траекторий на дальности более 5000 км. Высота станции составляет 32 метра. Излучающие антенны размещены на двух 30-метровых плоскостях с наклоном 20 градусов вверх, что даёт возможность сканирования лучом в пределах от 3 до 85 градусов над горизонтом.

РЛС AN / FPS-115

В дальнейшем радары предупреждения о ракетном нападении AN / FPS-115 стали базой, на которой создавались более совершенные станции: AN / FPS-120, AN / FPS-123, AN / FPS-126, AN / FPS-132, являющиеся в настоящее время основой американской системы предупреждения о ракетном нападении и ключевым элементом строящейся системы национальной ПРО.

Продолжение следует…

По материалам:
http://www.nuclearabms.info/NikeZeus.html
https://www.youtube.com/watch?v=IcyBBSZJURk
http://www.designation-systems.net/dusrm/index.html
https://fas.org/spp/military/program/nssrm/initiatives/clearu.htm

Система ПРО США. Часть 3-я

После отказа от рейгановских «Звёздных войн» исследования в области перспективных систем противоракетной обороны в США не прекратились. Одним из наиболее необычных и интересных проектов, реализация которого дошла до стадии строительства опытных образцов, стал противоракетный лазер на авиационной платформе. Работы по этой теме начались ещё в 70-е годы и в стадию практической реализации вступили практически одновременно с провозглашением «Стратегической оборонной инициативы».

Авиационная лазерная платформа, известная как NKC-135А, была создана путём переоборудования самолёта-заправщика КС-135 (вариант пассажирского Boeing-707). Переделке подверглись две машины, лазер устанавливался только на одной из них. «Безоружный» самолёт NC-135W использовался для отработки аппаратуры обнаружения и сопровождения стартующих МБР.

С целью увеличения внутреннего пространства фюзеляж самолёта NKC-135А удлинили на три метра, после чего установили СО ² — лазер мощностью 0,5 МВт и массой 10 т, системы прицеливания, сопровождения цели и управления огнем. Предполагалось, что самолёт с боевым лазером на борту будет патрулировать в районе запуска баллистических ракет и поражать их на активном участке полета вскоре после старта. Ряд испытательных стрельб по ракетам-мишеням в 1982 году окончился неудачей, что потребовало доработки лазера и системы управления.

NKC-135А

26 июля 1983 состоялись первые успешные стрельбы, с помощью лазера удалось уничтожить пять ракет AIM-9 «Sidewinder». Конечно, это были не МБР, но данный успех продемонстрировал работоспособность системы в принципе. 26 сентября 1983 года лазером с борта NKC-135 ALL сбили БПЛА BQM-34A. Беспилотник упал после того, как лазерный луч прожег обшивку и вывел из строя его систему управления. Испытания продлились до ноября 1983 года. Они продемонстрировали, что в «тепличных» условиях лазер способен уничтожать цели на дальности около 5 км, но для борьбы с МБР данный вариант абсолютно непригоден. Позже американские военные неоднократно заявляли, что данная летающая платформа рассматривалась исключительно как «демонстратор технологии» и экспериментальная модель.

В 1991 году в ходе боевых действий на Ближнем востоке американская зенитно-ракетная система MIM-104 «Patriot» при борьбе с иракскими ОТР Р-17Э и «Эль-Хусейн» продемонстрировала не слишком высокую эффективность. Тут-то в очередной раз и вспомнили про летающие лазерные платформы, с помощью которых в условиях господства в воздухе авиации ВВС США можно было поражать стартующие баллистические ракеты. Программа, получившая наименование ABL ( англ. Airborne Laser –«Авиационный бортовой лазер»), официально стартовала в середине 90-х. Целью программы было создание авиационного лазерного комплекса, способного бороться с баллистическими ракетами малой дальности на театре военных действий. Предполагалось, что лазерные перехватчики с дальностью поражения цели – 250 км, летая на высоте 12 км, будут нести боевое дежурство на удалении 120 -150 км от зоны вероятных пусков. При этом их будут сопровождать самолеты охранения, радиоэлектронной борьбы и заправщики.

YAL-1A

Изначально в качестве носителя боевого лазера предусматривалось использовать хорошо себя зарекомендовавший заправщик КС-135А, но после остановились на более грузоподъёмной модели. В качестве платформы был выбран широкофюзеляжный пассажирский Boeing 747-400F, при этом самолёт подвергся серьёзной переделке. Основные и наиболее заметные изменения произошли с носовой частью авиалайнера, здесь была смонтирована вращающаяся турель весом семь тонн с главным зеркалом боевого лазера и многочисленными оптическими системами. Хвостовая часть фюзеляжа также подверглась значительным изменениям, в ней установили энергетические модули лазерной установки. Чтобы нижняя обшивка фюзеляжа могла выдержать выбросы горячих и агрессивных газов после лазерных выстрелов, часть её пришлось заменить титановыми панелями. Полностью была переделана внутренняя компоновка грузовой кабины. Для своевременного обнаружения стартовавших ракет самолет получил шесть инфракрасных сенсоров, а для увеличения времени патрулирования — систему дозаправки в воздухе.

Компоновка YAL-1A

Самолет, получивший обозначение YAL-1A, впервые поднялся в воздух 18 июля 2002 года. Программой с первоначальным бюджетом 2,5 млрд долларов было предусмотрено создание двух прототипов для проведения испытаний и отработки систем вооружения, а также пяти боевых лазерных платформ на базе Boeing-747. При выборе типа основного вооружения разработчики исходили из максимальной энергоэффективности лазерной установки. Первоначально планировалось использовать фтороводородный лазер, но это было связано с рядом трудностей. В этом случае на борту самолёта требовалось разместить емкости с фтором, который является одним из наиболее химически активных и агрессивных элементов. Так в атмосфере фтора вода горит жарким пламенем, с освобождением свободного кислорода. Это делало бы процесс заправки и подготовки лазера к применению крайне опасной процедурой, требующей использования специальных защитных скафандров. По информации Минобороны США, на самолёте установили мегаватный лазер, работающий на жидком кислороде и мелкодисперсном порошкообразном йоде. Помимо основного мощного боевого лазера имеется ещё ряд лазерных систем, предназначенных для измерения расстояния, целеуказания и сопровождения цели.

Испытания лазерной системы ПРО, размещённой на борту Boeing-747, начались в марте 2007 года, первоначально отрабатывались системы обнаружения и сопровождения целей. 3 февраля 2010 года состоялась первая успешная стрельба по реальной цели, тогда была уничтожена мишень, имитировавшая баллистическую твердотопливную ракету. В феврале прошли стрельбы по твердотопливным и жидкостным ракетам на активном участке траектории. Испытания показали, что самолёт YAL-1A с лазерной пушкой на борту можно также использовать для уничтожения авиации противника. Однако это было возможно только на большой высоте, где концентрация пыли и водяных паров в атмосфере минимальна. Потенциально с помощью летающей лазерной платформы можно было уничтожать или ослеплять низкоорбитальные спутники, но до испытаний дело не дошло.

После оценки полученных результатов специалисты пришли к неутешительному выводу, что при очень существенных эксплуатационных расходах система может быть эффективна против стартующих ракет на относительно небольшой дальности, при этом сам «летающий лазер», находящийся недалеко от линии боевого соприкосновения, является достаточно уязвимым для зенитных ракет и истребителей противника. И для его охраны требуется выделять значительный наряд истребителей и самолётов РЭБ. Кроме того, для непрерывного дежурства в воздухе сил прикрытия, необходимы дополнительные самолёты заправщики, всё это удорожало и без того очень затратный проект.

В 2010 году на программу лазерного перехватчика было израсходовано более 3 млрд долларов, а полная стоимость развёртывания системы оценивалась в 13 млрд долларов. В связи с чрезмерной стоимостью и ограниченной эффективность было решено отказаться от продолжения работ и дальше вести испытания одного самолёта YAL-1A как демонстратора технологий.

Снимок Google earth: самолёт YAL-1A на базе хранения Дэвис-Монтан

После израсходования 5 млрд долларов программа была окончательно закрыта в 2011 году. 12 февраля 2012 года самолёт последний раз поднялся в воздух с ВПП авиабазы Эдвардс, отправившись на базу хранения авиационной техники Дэвис-Монтан в штате Аризона. Здесь с самолёта были демонтированы двигатели и некоторое оборудование.

В настоящее время в США ведутся исследования по созданию летающих лазерных перехватчиков ПРО на базе тяжелых беспилотных летательных аппаратов. По мнению разработчиков и военных, их эксплуатационные затраты должны быть в разы меньше по сравнению тяжелыми пилотируемыми платформами на базе Boeing 747. Кроме того, относительно недорогие беспилотники смогут действовать ближе к линии фронта, а их потеря не будет столь критичной.

Ещё на этапе разработки зенитно-ракетного комплекса MIM-104 «Patriot» он рассматривался как средство борьбы с баллистическими ракетами малого радиуса действия. В 1991 году ЗРК «Пэтриот» использовался для отражения ударов иракских ОТР. При этом по одному иракскому «Скаду» приходилось запускать несколько ЗУР. И даже в этом случае при приемлемой точности наведения зенитных ракет не происходило 100% поражения БЧ ОТР Р-17. Зенитные ракеты комплексов «Patriot» PAC-1 и PAC-2, разработанные для поражения аэродинамических целей, имели недостаточное поражающее действие осколочных БЧ при применении против баллистических ракет.

По результатам боевого применения, наряду с разработкой усовершенствованного варианта «Patriot» PAC-3, принятого на вооружение в 2001 году, была создана противоракета с кинетической вольфрамовой боевой частью ERINT (англ. Extended Range Interceptor – «Перехватчик ближней зоны»). Она способна бороться с баллистическими ракетами с дальностью пуска до 1000 км, в том числе снаряженными химическими боевыми частями.

Буксируемая пусковая установка с противоракетами ERINT

В ракете ERINT вместе с инерциальной системой наведения используется активная радиолокационная головка наведения миллиметрового диапазона. Перед включением ГСН осуществляется сброс кожуха носового обтекателя ракеты, и антенна РЛС наводится на центр пространства, занимаемого целью. На завершающем этапе полёта ракеты её управление происходит посредством включения миниатюрных импульсных рулевых двигателей, расположенных в передней части. Наведение противоракеты и точное поражение кинетической боевой частью весом 73 кг отсека с боеголовкой происходит благодаря формированию чёткого радиолокационного профиля атакуемой баллистической ракеты с определением точки прицеливания.

Момент перехвата боеголовки противоракетой ERINT во время испытательных пусков.

По замыслу американских военных, противоракеты ERINT должны добивать пропущенные другими средствами ПРО тактические и оперативно-тактические баллистические ракеты. С этим связана относительно небольшая дальность пуска – 25 км и потолок – 20 км. Небольшие размеры ERINT – длина 5010 мм и диаметр — 254 мм позволяют в габаритах стандартного транспортно-пускового контейнера поместить четыре противоракеты. Наличие в боекомплекте противоракет с кинетической БЧ позволяет существенно повысить возможности ЗРК Patriot РАС-3. Планируется сочетать пусковые установки с ракетами МIМ-104 и ERINT, что увеличивает огневую мощь батареи на 75%. Но это не делает «Пэтриот» эффективной противоракетной системой, а лишь несколько увеличивает возможности по перехвату баллистических целей в ближней зоне.

Наряду с совершенствованием ЗРК «Пэтриот» и разработкой для него специализированной противоракеты, в США в начале 90-х, ещё до выхода США из договора по ПРО, на полигоне Уайт-Сендз в штате Нью-Мексико начались лётные испытания опытных образцов противоракет нового противоракетного комплекса, получившего обозначение THAAD (англ. Terminal High Altitude Area Defense —«Противоракетный подвижный комплекс наземного базирования для высотного заатмосферного перехвата ракет средней дальности»). Перед разработчиками комплекса стояла задача создать ракету-перехватчик, которая могла бы эффективно поражать баллистические цели с дальностью полета до 3500 км. При этом зона поражения THAAD должна была составить до 200 км и на высотах от 40 до 150 км.

Противоракета комплекса THAAD оснащена неохлаждаемой ИК ГСН и инерционно-радиокомандной системой управления. Так же как и для ERINT, принята концепция уничтожения цели прямым кинетическим ударом. Противоракета THAAD при длине 6,17 м — весит 900 кг. Одноступенчатый двигатель разгоняет противоракету до скорости 2,8 км /с. Запуск осуществляется отделяемым стартовым ускорителем.

Запуск противоракеты THAAD

Система ПРО THAAD должна составлять первый рубеж зональной противоракетной обороны. Характеристики системы позволяют осуществлять последовательный обстрел одной баллистической ракеты двумя противоракетами по принципу «пуск — оценка –пуск». Это означает, что в случае промаха первой противоракеты будет осуществлён пуск второй. В случае промаха THAAD в действие должен вступать ЗРК «Пэтриот», на который от РЛС GBR будут поступать данные о траектории полёта и скоростных параметрах прорвавшейся баллистической ракеты. По расчетам американских специалистов, вероятность поражения баллистической ракеты двуэшелонной системой ПРО, состоящей из THAAD и ERINTдолжна составлять не менее 0,96.

В состав батареи THAAD входит четыре основных компонента: 3-4 самоходных ПУ с восемью противоракетами, транспортно-заряжающие машины, мобильный обзорный радиолокатор (AN / TPY-2) и пункт управления огнём. По мере накопления опыта эксплуатации и по результатам контрольно-учебных стрельб комплекс подвергается доработкам и модернизации. Так, производимые сейчас СПУ THAAD по внешнему виду серьёзно отличаются от ранних моделей, проходивших испытания в 2000-е годы.

Самоходная пусковая установка комплекса THAAD

В июне 2009 года, после окончания испытаний на Тихоокеанском ракетном полигоне «Баркинг Сэндз» была сдана в опытно-боевую эксплуатацию первая батарея THAAD. В настоящий момент известно о поставках пяти батарей этого противоракетного комплекса.

Снимок Google earth: THAAD в Форт Блисс

Кроме Министерства обороны США приобрести комплекс THAAD выразили желание Катар, ОАЭ, Южной Корея и Япония. Стоимость одного комплекса составляет — $2,3 млрд. В настоящий момент одна батарея несёт боевое дежурство на острове Гуам, прикрывая американскую военно-морскую базу и аэродром стратегической авиации от возможных ударов северокорейских баллистических ракет. Постоянным местом дислокации остальных батарей THAAD является Форт Блисс, штат Техас.

Договор 1972 года запрещал развертывание систем противоракетной обороны, но не их разработку, чем собственно и воспользовались американцы. Комплексы THAAD и Patriot РАС-3 с противоракетой ERINT, по сути, являются системами противоракетной обороны ближнего рубежа и в основном предназначены для защиты войск от ударов баллистическими ракетами с дальностью пуска до 1000 км. Разработка системы противоракетной обороны территории США от межконтинентальных баллистических ракет началась в начале 90-х, эти работы обосновывались необходимостью защиты от ядерного шантажа «стран-изгоев».

Новый комплекс противоракетной обороны стационарного базирования получил наименование GBMD (англ. Ground-Based Midcourse Defense – «Наземная оборона на маршевом участке»). Эта система во многом базируется на технических решениях, отработанных при создании ранних противоракетных комплексов. В отличие от THAAD и «Patriot», имеющих собственные средства обнаружения и целеуказания, работоспособность GBMD напрямую зависит от станций СПРН.

Первоначально комплекс назывался NVD (англ. National Missile Defense – «Национальная противоракетная оборона», он предназначался для перехвата боеголовок МБР за пределами атмосферы на основном участке траектории. В 2002 году, после интеграции в программу системы ПРО на базе корабельной БИУС «Иджис», комплекс получил наименование Ground-Based Midcourse Defense (GBMD). Испытания противоракетного комплекса GBMD начались в июле 1997 года на атолле Кваджалейн.

Так как боевые блоки МБР имеют более высокую скорость по сравнению с ОТР и БРСД, для эффективной защиты прикрываемой территории необходимо обеспечить поражение боевых блоков на среднем участке траектории, проходящем в космическом пространстве. Для уничтожения боеголовок МБР был выбран метод кинетического перехвата. Прежде все разрабатывавшиеся и принятые на вооружение американские и советские системы ПРО, осуществлявшие перехват в космосе, использовали противоракеты с ядерными боевыми частями. Это позволяло добиться приемлемой вероятности поражения цели при значительной погрешности в наведении. Однако при ядерном взрыве в космическом пространстве образуются не проницаемые для излучения радиолокаторов «мёртвые зоны». Данное обстоятельство не позволяет осуществлять обнаружение, сопровождение и обстрел других целей.

При столкновении тяжелой металлической болванки противоракеты с ядерной боеголовкой МБР происходит гарантированное уничтожение последней, без образования не просматриваемых «мёртвых зон», что позволяет производить последовательный перехват других боевых блоков баллистических ракет. Но такой метод борьбы с МБР требует очень точного наведения на цель. В связи с этим испытания комплекса GBMD шли с большими трудностями и потребовали значительных доработок, как самих противоракет, так и системы их наведения.

Старт из шахты раннего образца противоракеты GBI

Известно, что первые варианты противоракет GBI (англ. Ground-Based Interceptor — разрабатывались на базе второй и третьей ступеней, снятых с вооружения МБР «Минитмэн-2». Прототип представлял собой трехступенчатую ракету-перехватчик длиной 16,8 м, диаметром 1,27 м и стартовой массой 13 т. Максимальная дальность стрельбы 5000 км.

Согласно данным, опубликованным в американских СМИ, на втором этапе испытаний работы велись уже со специально созданной противоракетой GBI- EKV. По разным данным, её стартовая масса составляет 12-15 тонн. Противоракета GBI выводит в космос перехватчик EKV (англ. Exoatmospheric Kill Vehicle – «Внеатмосферная машина-убийца») со скоростью 8,3 км в секунду. Кинетический космический перехватчик EKV весит около 70 кг, он оснащен инфракрасной системой наведения, собственным двигателем и рассчитан на прямое попадание в боеголовку. При столкновении боеголовки МБР и перехватчика EKV их суммарная скорость составляет около 15 км/сек. Известно о разработке ещё более совершенной модели космического перехватчика MKV (англ. Мiniature Кill Vehicle – «миниатюрная машина-убийца») массой всего 5 кг. Предполагается, что противоракета GBI будет нести более десятка перехватчиков, что должно резко повысить возможности противоракетной системы.

В настоящий момент ведётся доводка противоракет GBI. Только за последние несколько лет агентство ПРО потратило более $2 млрд на устранение проблем в системе управления космическим перехватчиком. В конце января 2016 года состоялось успешное испытание модернизированной противоракеты.

Противоракета GBI, стартовавшая из ШПУ на базе «Ванденберг», успешно поразила условную цель, запущенную из района Гавайских островов. Как сообщается, баллистическая ракета, выступавшая в качестве условной цели, помимо инертной боеголовки была снаряжена ложными целями и средствами для создания помех.

Развёртывание противоракетного комплекса GBMD началось в 2005 году. Первые противоракеты были размещены в шахтах на военной базе Форт Грили. Согласно американским данным за 2014 год, на Аляске было размещено 26 противоракет GBI. Однако на спутниковых снимках Форт Грили можно наблюдать 40 ШПУ.

Снимок Google earth: ШПУ противоракет GBI в Форт Грили, Аляска

Некоторое количество противоракет GBI развёрнуто на авиабазе «Ванденберг» в Калифорнии. В дальнейшем для размещения комплекса GBMD на западном побережье США планируется использовать переоборудованные шахтные пусковые установки МБР «Минитмэн-3». В 2017 году количество противоракет здесь планируется довести до 15 единиц.

Снимок Google earth: ШПУ противоракет GBI на авиабазе «Ванденберг»

После северокорейских испытаний ракеты-носителя Ынха-3 в конце 2012 года было принято решение о создании третьего района базирования противоракет GBI на территории США. Сообщается, что общее число противоракет, несущих боевое дежурство в пяти позиционных районах, может достигнуть сотни. По мнению американского военно-политического руководства, это позволит прикрыть всю территорию страны от ограниченных по масштабам ракетных ударов.

Одновременно с размещением комплексов GBMD на Аляске планировалось создание позиций в Восточной Европе. Переговоры об этом велись с руководством Румынии, Польши и Чехии. Однако в последствии здесь решили развернуть систему ПРО на базе Aegis Ashore.

В 90-е годы специалисты ВМФ США для создания противоракетной системы предложили использовать возможности корабельной многофункциональной боевой информационно-управляющая системы (БИУС) Aegis. Потенциально, радиолокационные средства и вычислительный комплекс системы Aegis могли решать такую задачу. Название системы «Иджис» (англ. Aegis — «Эгида») — означает мифический неуязвимый щит Зевса и Афины.

Американская БИУС Aegis представляет собой интегрированную сеть корабельных средств освещения воздушной обстановки, средств поражения, таких как ЗУР Standard missile 2 (SM-2) и более современных Standard missile 3 (SM-3). В состав системы входят также средства автоматизированных подсистем боевого управления. БИУС Aegis способна принимать и обрабатывать радиолокационную информацию с других кораблей и летательных аппаратов соединения и выдавать целеуказание для их зенитных комплексов.

Первый корабль, получивший систему Aegis — ракетный крейсер USS Ticonderoga (CG-47), вошел в состав ВМС США 23 января 1983 года. К настоящему времени системой «Иджис» оборудовано более 100 кораблей, помимо ВМС США её используют ВМС Испании, Норвегии, Республики Корея и Морские силы самообороны Японии.

Основным элементом системы «Иджис» является РЛС с ФАР AN/SPY-1 со средней излучаемой мощностью 32—58 кВт и пиковой мощностью 4—6 МВт. Она способна осуществлять автоматический поиск, обнаружение, сопровождение 250—300 целей и наведение на них до 18 зенитных ракет. Причём, всё это может происходить в автоматическом режиме. Дальность обнаружения высотных целей составляет примерно 320 км.

Первоначально отработка уничтожения баллистических ракет шла с использованием ЗУР SM-2. Эта твердотопливная ракета разработана на базе корабельной ЗУР RIM-66. Главным отличием стало внедрение программируемого автопилота, который управлял полётом ракеты на основном участке траектории. Зенитная ракета нуждается в подсветке цели лучом радара только для точного наведения при выходе в район цели. За счет этого удалось повысить помехозащищённость и скорострельность зенитного комплекса.

Наиболее приспособленной для задач ПРО в семействе SM-2 является RIM-156B. Эта противоракета оснащена новой комбинированной радиолокационной/инфракрасной ГСН, чем обеспечивается улучшение возможностей селекции ложных целей и загоризонтной стрельбы. Ракета массой около 1500 кг и длиной 7,9 м. имеет дальность пуска до 170 км и потолок – 24 км. Поражение цели обеспечивается осколочной БЧ массой 115 кг. Скорость полёта ракеты – 1200 м/с. Запуск ракет осуществляется подпалубной ПУ вертикального старта.

В отличие от противосамолётных ЗУР семейства SM-2 ракета RIM-161 Standard Missile 3 (SM-3) изначально создавалась для борьбы с баллистическими ракетами. Противоракета SM-3 оснащена кинетической боевой частью с собственным двигателем и матричной охлаждаемой ИК ГСН.

В начале 2000-х данные ракеты проходили испытания на Противоракетном полигоне имени Рональда Рейгана в районе атолла Кваджалейн. В ходе испытательных пусков, проходивших в 2001-2008 годах, противоракетами, запущенными с боевых кораблей, оборудованных БИУС «Иджис», удалось поразить прямым попаданием несколько имитаторов МБР. Перехват проходил на высотах 130-240 км. Начало испытаний совпало с выходом США из договора по ПРО.

Противоракеты SM-3 размещаются на крейсерах типа «Тикондерога» и эсминцах «Арли Бёрк», оснащённых системой AEGIS в стандартной универсальной пусковой ячейке Mk-41. Кроме того, ими планируется вооружать японские эсминцы типа «Атаго» и «Конго».

Поиск и сопровождение целей в верхних слоях атмосферы и в космическом пространстве происходит с помощью модернизированного корабельного радара AN/SPY-1. После обнаружения цели данные передаются системе «Иджис», которая вырабатывает огневое решение и дает команду на старт ракеты-перехватчика. Противоракета запускается из ячейки с помощью твердотопливного стартового ускорителя. После завершения работы ускорителя он сбрасывается, и запускается двухрежимный твердотопливный двигатель второй ступени, который обеспечивает подъём ракеты через плотные слои атмосферы и вывод её на границу безвоздушного пространства. Сразу же после старта ракетой устанавливается двусторонний канал цифровой связи с кораблём-носителем, по этому каналу происходит непрерывная корректировка траектории полёта. Определение текущего положения запущенной противоракеты происходит с высокой точностью при помощи системы GPS. После отработки и сброса второй ступени в дело вступает импульсный двигатель третьей ступени. Он еще дополнительно разгоняет противоракету и выводит её на встречную траекторию для поражения цели. На конечной фазе полёта кинетический заатмосферный перехватчик начинает самостоятельный поиск цели с помощью собственной инфракрасной головки самонаведения, с матрицей, работающей в длинноволновом диапазоне, способной «видеть» цели на дальности до 300 км. При столкновении с целью энергия удара перехватчика составляет более 100 мегаджоулей, что примерно эквивалентно детонации 30 кг тротила, и является вполне достаточным для уничтожения боеголовки баллистической ракеты.

Не так давно появилась информация о наиболее современной боевой части кинетического действия KW (англ. KineticWarhead –Кинетическая боеголовка) весом около 25 кг с собственным твердотопливным импульсным двигателем и тепловизионной головкой самонаведения.

Эволюция модификаций SM-3

Согласно сведениям, опубликованным в открытых источниках, наиболее продвинутая на сегодняшний день модификация Aegis BMD 5.0.1. с ракетами SM-3 Block IA/IB — 2016 год — обладает способностью бороться с ракетами с дальностью полёта до 5500 км. Возможности по борьбе с боевыми блоками МБР с большей дальностью пуска являются ограниченными.

Кроме противодействия МБР, противоракеты SM-3 способны бороться со спутниками на низких орбитах, что было продемонстрировано 21 февраля 2008 года. Тогда противоракета, запущенная с борта крейсера «Lake Erie», находящегося в водах Тихоокеанского полигона «Баркинг Сэндз», поразила прямым попаданием аварийный разведывательный спутник USA-193, находящийся на высоте 247 километров, двигающийся со скоростью 7,6 км/с.

Согласно американским планам, противоракетной системой «Иджис» будет оснащено 62 эсминца и 22 крейсера. Количество противоракет SM-3 на боевых кораблях ВМС США в 2015 году должно было составлять 436 единиц. К 2020 году их число увеличится до 515 единиц. Предполагается, что американские боевые корабли с противоракетами SM-3 будут преимущественно нести боевое дежурство в тихоокеанской зоне. Западноевропейское направление должно быть прикрыто благодаря развертыванию наземной системы Aegis Ashore в Румынии, Польше и Чехии.

Американские представители неоднократно заявляли, что развёртывание противоракетных систем вблизи границ России не представляет угрозы для безопасности нашей страны и нацелено лишь на отражение гипотетических ударов иранских и северокорейских баллистических ракет. Однако сложно себе представить, что иранские и северокорейские баллистические ракеты полетят в сторону европейских столиц, когда рядом с этими странами имеется множество американских военных баз, являющихся гораздо более значимыми и удобными целями.

В данный момент система ПРО Aegis с существующими перехватчиками SM-3 действительно не способна предотвратить массированный удар состоящих на вооружении российских МБР. Однако известно о планах кардинального повышения боевых характеристик противоракет семейства SM-3.

Фактически противоракета SM-3 IIA по сравнению с предыдущими модификациями SM-3 IA/IB представляет собой новое изделие. Согласно информации компании производителя Raytheon, корпус ракеты станет существенно легче и, несмотря на дополнительный объем топлива в расширенной маршевой ступени, её стартовая масса несколько уменьшиться. Насколько это соответствует действительности, сказать трудно, но уже сейчас ясно, что дальность действия противоракет новой модификации существенно возрастёт, как и увеличатся возможности по борьбе с МБР. К тому же в ближайшем будущем в подпалубных пусковых установках противосамолётные ракеты SM-2 планируется заменить новыми SM-6, которые также будут обладать расширенными противоракетными возможностями.

После принятия на вооружение новых противоракет и размещения их на боевых кораблях и в стационарных пусковых установках в Европе они уже могут представлять реальную угрозу для наших стратегических ядерных сил. Согласно договорам о сокращении стратегических вооружений, США и РФ взаимно сократили количество ядерных боеголовок и носителей в несколько раз. Воспользовавшись этим, американская сторона попыталась получить одностороннее преимущество, начав разработку систем глобальной противоракетной обороны. В этих условиях нашей стране, дабы сохранить возможность нанесения гарантированного удара по агрессору, неизбежно придётся модернизировать свои МБР и БРПЛ. Обещанное размещение комплексов «Искандер» в Калининградской области является скорей политическим жестом, поскольку в силу ограниченной дальности пуска ОТРК не решит проблему поражения всех американских пусковых установок противоракет в Европе.

Вероятно, одним из путей противодействия может стать внедрение режима «случайного рыскания боевых блоков», на высоте, где возможен перехват, что затруднит их поражение кинетическим ударом. Также возможна установка на боеголовки МБР оптических датчиков, которые смогут фиксировать приближающиеся кинетические перехватчики и превентивно подрывать боеголовки в космосе с целью создания «слепых зон» для американских радиолокаторов. Свою роль должна также сыграть новая тяжелая российская МБР «Сармат» (РС-28), способная нести до 10 боевых блоков и значительное количество ложных целей и других средств прорыва ПРО. По заявлению представителей российского МО, новая МБР будет оборудована маневрирующими боеголовками. Возможно, речь идёт о создании планирующих гиперзвуковых боеголовок с суборбитальной траекторией, способных осуществлять маневр по тангажу и рысканию. Кроме того, должно существенно сократиться время подготовки МБР «Сармат» к пуску.

По материалам:
http://csis.org/blog/missile-defense-umbrella
http://boeing.mediaroom.com
http://www.globalsecurity.org/space/systems/erint.htm
http://www.lockheedmartin.com/us/products/thalad.htm
http://www.globalsecurity.org/space/systems/bmds.htm
http://cezarium.com/pro-ssha-chto-za-divnyj-zver-aegis-chast-iii-protivorakety-i-puskovye-ustanovki/

«Система «А» — первенец отечественной ПРО

4 марта 1961 года состоялось успешное испытание первой в Советском Союзе системы противоракетной обороны
Противоракета В-1000 на пусковой установке, город Приозерск (полигон Сары-Шаган). Фото с сайта http://army.lv

При «разделе» ракетного наследия нацистской Германии его основная часть, в том числе большинство готовых ракет «Фау» обоих типов и существенная часть конструкторов и разработчиков достались Соединенным Штатам. Но первенство в создании баллистической ракеты, способной донести ядерный заряд до другого континента, осталось все-таки за Советским Союзом. Именно об этом и свидетельствовал знаменитый запуск первого искусственного спутника Земли 4 октября 1957 года. Впрочем, для советских военных таким свидетельством стали события, случившиеся на год с лишним раньше: 2 февраля 1956 года с полигона Капустин Яр в сторону Каракумов они запустили ракету Р-5М с ядерной боеголовкой — впервые в мире.

Но успехи в создании баллистических ракет сопровождались растущими опасениями советского руководства в том, что в случае реальных боевых действий стране нечем будет защититься от такого же оружия противника. И потому практически одновременно с разработкой системы нападения в 1953 году началось и создание системы защиты — противоракетной обороны. Восемь лет спустя оно завершилось успешным запуском первой в мире противоракеты В-1000, которая не просто нашла в небе свою цель — баллистическую ракету Р-12, но и с успехом поразила ее.

Примечательно, что год с небольшим спустя, в июле 1962-го в США военные с помпой доложили о создании американской системы ПРО и успешном поражении баллистической ракеты. Правда, детали этого успеха сегодня выглядят несколько удручающе на фоне достижения советской В-1000. Опытная противоракетная система «Найк-Зевс» обнаружила баллистическую ракету, отдала команду на старт противоракете — и та, не вооруженная ничем (поскольку этот этап испытаний был еще впереди) прошла в двух километрах от цели. Тем не менее, американские военные сочли это вполне удовлетворительным результатом. Чего, скорее всего, не сделали бы, знай они о том, что за полтора года до этого боевая часть В-1000 сработала в 31,8 м левее и 2,2 м выше цели — боеголовки Р-12. При этом перехват состоялся на высоте 25 км и на расстоянии в 150 км. Но Советский Союз о таких своих успехах предпочитал не распространяться — по понятным причинам.

Письмо семи маршалов

Точкой отсчета в истории отечественной противоракетной обороны нужно считать знаменитое «письмо семи маршалов», направленное в ЦК КСПП в августе 1953. Текст его, как вспоминал много позже генеральный конструктор первой советской системы ПРО Григорий Кисунько, был таким: «В ближайшее время ожидается появление у вероятного противника баллистических ракет дальнего действия как основного средства доставки ядерных зарядов к стратегически важным объектам нашей страны. Но средства ПВО, имеющиеся у нас на вооружении и вновь разрабатываемые, не могут бороться с баллистическими ракетами. Просим поручить промышленным министерствам приступить к работам по созданию ПРО (средств борьбы против баллистических ракет)». Ниже стояли подписи начальника Генерального штаба ВС СССР и первого замминистра обороны Василия Соколовского, первого замминистра обороны Александра Василевского, первого замминистра обороны Георгия Жукова, председателя Военного совета Минобороны и командующего Прикарпатским военным округом Ивана Конева, командующего войсками ПВО Константина Вершинина и его первого заместителя Николая Яковлева, а также командующий артиллерией Митрофан Неделин.

В-1000 перед стартом, 1958 год. Фото с сайта http://army.lv

Игнорировать это письмо было невозможно: большинство его авторов только-только вернулись из сталинской опалы и были главной опорой нового лидера СССР Никиты Хрущева, а потому относились к числу самых влиятельных военачальников той поры. Поэтому, как вспоминает Григорий Кисунько, будущий главный инженер КБ-1 (нынешнее НПО «Алмаз», ведущее российское предприятие в области зенитно-ракетных комплексов и систем ПВО) Федор Лукин предложил: «Работы по ПРО надо начинать. Как можно скорее. Но пока ничего не обещать. Какой будет результат, сказать сейчас трудно. Но никакого риска здесь нет: не получится ПРО — получится хорошая техническая база для более совершенных противосамолетных систем». И в итоге участники совещания ученых и конструкторов, на котором обсуждалось «письмо семи маршалов», приложили к нему такую резолюцию: «Проблема сложная, нами дано задание приступить к ее изучению».

Судя по всему, наверху такой ответ сочли согласием на начало работ, потому что уже 28 октября 1953 года Совет министров СССР выпускает распоряжение «О возможности создания средств ПРО», а 2 декабря — «О разработке методов борьбы с ракетами дальнего действия». И с этого момента едва ли не во всех КБ, институтах и прочих организациях, хоть как-то связанных с вопросами противовоздушной обороны, радиолокации, ракетостроения и систем наведения, начинается поиск путей построения отечественной противоракетной обороны.

Верю — не верю

Но постановления и распоряжения не могли повлиять на одно очень важное обстоятельство: большинство ведущих советских ракетчиков и специалистов по противовоздушной обороне более чем скептически относились к идее противоракетного оружия. Достаточно привести лишь некоторые наиболее характерные высказывания, в которые они облекали свое отношение. Академик Александр Расплетин (создатель первой ракетной системы ПВО С-25): «Просто чушь какая-то!». Член-корреспондент АН СССР Александр Минц (активный участник разработки и строительства системы С-25): «Это такая же глупость, как стрельба снарядом по снаряду». Академик Сергей Королев: «Ракетчики имеют много потенциальных технических возможностей обойти систему ПРО, а технических возможностей создания непреодолимой системы ПРО я просто не вижу ни сейчас, ни в обозримом будущем».

И тем не менее, поскольку указания свыше однозначно требовали разработать и создать систему ПРО, военно-промышленный комплекс за нее взялся — но поручил не первым лицам. И тем самым открыл дорогу к славе будущим творцам противоракетной обороны страны. Одним из них стал Григорий Кисунько, в то время — начальник 31-го отдела КБ-1. Именно ему было поручено взять на себя научно-исследовательскую работу по ПРО, которой никто особенно не хотел заниматься.

Противоракета В-1000 на пусковой установке на полигоне Сары-Шаган, 1958 год. Фото с сайта http://army.lv

Но Кисунько эта задача увлекла настолько, что стала делом всей его жизни. Первые расчеты показывали, что при имеющихся на тот момент системах радиолокации для уничтожения одной баллистической ракеты придется использовать по 8-10 противоракет. Это было явным расточительством, с одной стороны, а с другой, даже такой массированный «обстрел» не гарантировал результата, поскольку противоракетчики не могли быть уверены в точности определения координат цели. И Григорию Кисунько пришлось фактически начинать всю работу с нуля, создавая новую систему «отлова» атакующих ракет — так называемому методу трех дальностей, предполагавшему использование трех радиолокаторов точного наведения для определения координат баллистической ракеты с точностью до пяти метров.

Принцип определения координат атакующей ракеты стал понятен — но теперь требовалось понять, по каким именно параметрам отражения радиолуча можно засекать именно баллистическую ракету, а не, скажем, самолет. Чтобы разобраться с отражающими особенностями ракетных боеголовок, пришлось обратиться за поддержкой к Сергею Королеву. Но тут разработчики ПРО столкнулись, как они вспоминают, с неожиданным сопротивлением: Королев наотрез отказался делиться с кем бы то ни было своими секретами! Пришлось прыгнуть через голову и попросить о поддержке министра оборонной промышленности Дмитрия Устинова (будущего главу Минобороны СССР), и только после его распоряжений противоракетчики попали на полигон Капустин Яр. Попали, чтобы внезапно выяснить: разработчики баллистических ракет и сами ничего не знают об их отражающих свойствах. Пришлось опять начинать с нуля…

Звездный час Григория Кисунько

Чувствуя, что работы по созданию ПРО буксуют, покровители этой темы из состава Совета министров пролоббировали очередное постановление. 7 июля 1955 года министр оборонной промышленности Дмитрий Устинов подписал приказ «О создании СКБ-30 и проведении НИР в области ПРО». Этот документ имел особое значение в истории отечественной противоракетной обороны, поскольку именно он сделал из начальника 31-го отдела КБ-1 Григория Кисунько руководителя нового СКБ — и тем самым дал ему свободу действий. Ведь его бывший шеф Александр Расплетин, продолжая заниматься зенитно-ракетными системами ПВО, по-прежнему считал ПРО несостоятельной выдумкой.

И тут произошло событие, которое определило все дальнейшее течение истории. Летом того же 1955 года Дмитрий Устинов решил пригласить на заседание по проблематике ПРО, где главным докладчиком выступал руководитель СКБ-30 Григорий Кисунько, еще одного участника. Им стал главный конструктор «ракетного» ОКБ-2 Петр Грушин — создатель ракеты В-300, главной боевой силы первой отечественной зенитно-ракетной системы ПВО С-25. Так встретились два человека, сотрудничество которых сделало возможным появление «Системы «А» — первой отечественной системы ПРО.

В-1000 в варианте для бросковых испытаний (внизу) и в штатном исполнении. Фото с сайта http://army-news.ru

Григорий Кисунько и Петр Грушин сразу оценили возможности и способности друг друга, а главное, поняли, что их объединенные усилия превращают чисто теоретические изыскания в основу для практической работы. Она закипела с повышенной интенсивностью, и довольно скоро инициатор встречи министр Устинов смог пролоббировать в правительстве еще одно постановление, которое окончательно вывело работы по противоракетной обороне из «серой» зоны исследований в «белую» зону создания экспериментальной системы ПРО. 3 февраля 1956 года Совет министров СССР и ЦК КПСС приняли совместное постановление «О противоракетной обороне», которым КБ-1 была поручена разработка проекта экспериментальной системы ПРО, а Министерству обороны — выбор места дислокации полигона ПРО. Главным конструктором системы назначен Григорий Кисунько, главным конструктором противоракеты — Петр Грушин. Главным конструктором центральной вычислительной станции, без которой было невозможно сведение поступающих от радиолокаторов данных и управление противоракетами, назначили Сергея Лебедева, главными конструкторами РЛС дальнего обнаружения — Владимира Сосульникова и Александра Минца, а главным конструктором системы передачи данных — Фрол Липсман. Так определился основной состав команды, отвечавшей за появление первой в мире системы противоракетной обороны.

Радиолокатор для ракеты

Дальнейшие работы по созданию «Системы «А» — именно такой шифр получила первая советская система ПРО — состояли из нескольких этапов, которые поначалу шли независимо друг от друга. Во-первых, предстояло тщательно исследовать радиолокационные характеристики баллистических ракет на протяжении всей траектории полета, и отдельно — их отделяющихся боеголовок на финальном участке. Для этого была разработана и построена экспериментальная радиолокационная станция РЭ-1, местом размещения которой стал новый полигон. О том, где он разместится, стало известно 1 марта, когда Генштаб принял решение об организации новой испытательной площадки в пустыне Бетпак-Дала у озера Балхаш, вблизи железнодорожной станции Сарышаган. Под таким именем — Сары-Шаган — новый полигон и стал позднее известен и в нашей стране, и за ее пределами. А тогда его еще только предстояло построить: первые строители прибыли на место лишь 13 июля 1956 года.

Радиолокационная станция РЭ-1. Фото с сайта http://militaryrussia.ru

Пока военные строители возводили фундаменты для новых РЛС и жилье для тех, кто будет на них работать, Григорий Кисунько и его коллеги вовсю трудились над разработкой РЭ-1, которая должна была прежде всего дать ответ, как же обнаруживать ракеты и их боеголовки. В марте 1957 года начался монтаж станции, а 7 июня она была принята в эксплуатацию. А еще через год в строй вступила вторая, более мощная радиолокационная станция РЭ-2, при разработке которой учли опыт эксплуатации первой. Главная задача, которая стояла перед этими станциями, была важнейшей для разработки системы «А»: отслеживая пуски ракет Р-1, Р-2, Р-5 и Р-12, они позволяли систематизировать и классифицировать их радиолокационные свойства — так сказать, «нарисовать портрет» атакующей ракеты и ее боеголовки.

К этому же времени, то есть к осени 1958 года, вступила в строй и радиолокационная станция дальнего радиолокационного обнаружения «Дунай-2». Именно она должна была обнаруживать старт и движение баллистических ракет противника и передавать информацию о них и их координаты на радиолокаторы точного наведения (РТН), которые отвечали за наведение В-1000 на цель. Сооружение получилось гигантским: передающая и приемная антенны «Дуная-2» отстояли друг от друга на километр, при этом каждая была длиной по 150 метров и высотой 8 (передающая) и 15 (приемная) метров!

Приемная антенна РЛС дальнего обнаружения баллистических ракет «Дунай-2». Фото с сайта http://militaryrussia.ru

Зато такая станция была в состоянии обнаружить баллистическую ракету типа Р-12 на расстоянии в 1200-1500 километров, то есть достаточно заранее. Впервые РЛС дальнего обнаружения «Дунай-2» обнаружила баллистическую ракету на расстоянии в 1000 километров 6 августа 1958 года, а через три месяца впервые передала целеуказание на радиолокаторы точного наведения — одну из важнейших компонент системы «А».

Со скоростью километр в секунду

Пока СКБ-30 разрабатывало, а военные строили РЛС разных типов, необходимых для обнаружения, опознания и наведения, в ОКБ-2 вовсю кипела работа над созданием первой противоракеты. Даже при взгляде вскользь на нее становится понятно, что за основу Петр Грушин и его коллеги взяли хорошо знакомую им В-750 зенитно-ракетного комплекса С-75, создававшуюся практически в это же время. Но новая ракета, получившая название В-1000, была существенно тоньше в районе второй ступени — и существенно длиннее: 15 метров против 12. Причиной тому — гораздо более высокая скорость, с которой должна была лететь В-1000. Кстати, этот показатель был зашифрован в ее индексе: 1000 — это и есть скорость в метрах в секунду, с которой она летела. Причем это должна была быть средняя скорость, а максимальная превышала ее в полтора раза.

В-1000 представляла собой двухступенчатую ракету нормальной аэродинамической схемы, то есть рули второй ступени были расположены в ее хвостовой части. Первая ступень — твердотопливный ускоритель, который работал совсем недолго — от 3,2 до 4,5 секунд, но за это время успевал разогнать ракету стартовой массой 8,7 тонн, до 630 м/с. После этого ускоритель отделялся, и в дело вступала вторая ступень, маршевая, оснащенная жидкостным реактивным двигателем. Именно он, работавший в десять раз дольше ускорителя (36,5-42 секунды), и разгонял ракету до маршевой скорости в 1000 м/с.

Съемка испытательного пуска противоракеты В-1000. Фото с сайта http://encyclopedia.mil.ru

На такой скорости ракета и подлетала к цели — боеголовке баллистической ракеты. В непосредственной близости от нее и должна была взрываться боевая часть В-1000, весившая полтонны. Она могла нести «спецбоеприпас», то есть ядерный заряд, который должен был гарантировать полное уничтожение вражеской боеголовки без угрозы для земли. Но в то же время создатели ракеты разработали и осколочно-фугасную боевую часть, не имевшую аналогов в мире. Это был заряд из 16 000 шаров взрывчатки, каждый диаметром 24 миллиметра, внутри которых прятались карбидвольфрамовые шарики сантиметрового диаметра. При срабатывании взрывателя вся эта начинка, которую участники испытаний называли «вишня в шоколаде», разлеталась, образовывая по курсу В-1000 семидесятиметровое поражающее облако. С учетом пятиметровой погрешности в определении координат цели и наведении противоракеты такого поля поражения хватало с гарантией. Дальность полета ракеты составляла 60 километров, при этом она могла уничтожать цели на высоте до 28 километров.

Разработка ракеты началась летом 1955 года, в декабре 1956-го был готов ее эскизный проект, а в октябре 1957 года на Сары-Шагане начались бросковые испытания первого прототипа — 1БА, то есть бросковый автономный. Ракеты этого типа совершили 8 пусков, которые заняли больше года — до октября 1958-го, после чего в дело пошли уже штатные варианты В-1000. Они начались 16 октября 1958 года пуском ракеты В-1000 в штатном снаряжении на высоту 15 километров.

«Аннушка» выходит в свет

В середине осени 1958 года, когда все части системы «А» были более-менее готовы к общим испытаниям, настало время проверить систему ПРО в деле. К этому моменту полностью определилась архитектура и состав системы. Она состояла из РЛС дальнего обнаружения баллистических ракет «Дунай-2», трех РЛС точного наведения противоракет на цель (в состав каждой входила станция определения координат цели и станция определения координат противоракеты), РЛС вывода и визирования противоракеты (РСВПР) и совмещенной с ней станции передачи команд управления противоракеты и подрыва ее боевой части, главного командно-вычислительного пункта системы, центральной вычислительной станция с ЭВМ М-40 и радиорелейной системы передачи данных между всеми средствами системы. Кроме того, в состав «Системы «А», или, как называли ее разработчики и участники испытаний, «Аннушки», входили техническая позиция подготовки противоракет и стартовая позиция, на которой размещались пусковые установки, и сами противоракеты В-1000 с бортовой радиоаппаратурой и осколочной боевой частью.

Испытательный пуск В-1000. На переднем плане — РЛС вывода и визирования противоракеты. Фото с сайта http://militaryrussia.ru

Первые запуски ракет В-1000 в так называемом замкнутом контуре, то есть без подлета к цели или вообще по условной цели, состоялись в начале 1960 года. До мая месяца таких пусков успели совершить всего десять, и еще 23 — с мая по ноябрь, отрабатывая взаимодействие всех элементов системы «А». Среди этих пусков был и пуск 12 мая 1960 года — первый пуск на перехват баллистической ракеты. К сожалению, он был неудачным: противоракета промахнулась. После этого практически все пуски осуществлялись по реальным целям, с разной степенью успешности. Всего с сентября 1960-го по март 1961-го состоялись 38 пусков по баллистическим ракетам Р-5 и Р-12, во время которых 12 ракет отправились в полет, оснащенные реальной осколочно-фугасной боевой частью.

А затем пошла полоса неудач, изредка прерывавшаяся более-менее удачным пусками. Так, 5 ноября 1960 года В-1000, возможно, и попала бы в цель — если бы цель, баллистическая ракета Р-5, долетела до полигона, а не упала на полпути к нему. Через 19 дней состоялся успешный пуск, который, правда, не привел к попаданию в цель: противоракета прошла от нее на расстоянии в 21 метр (через четыре года в США, где расхождение составит 2 км, такой результат назовут успехом!), но если бы сработала боевая часть, результат был бы таким, как надо. Но дальше — промах за промахом и отказ за отказом, по разными причинам. Как вспоминает ведущий конструктор МКБ «Факел» (бывшее ОКБ-2) Витольд Слобода, «пуски продолжались с переменными успехами. Один из них оказался неудачным: в полете не включился концевой замыкатель, от которого начинал работать ответчик. Прочитали телеметрию и выяснили, что ответчик все же включился, но на 40-й секунде полета, когда уже было поздно. На полигон прилетел Петр Грушин. Собрав всех на технической позиции, я обсудил варианты исправления дефекта. Мудрили долго, а «ларчик» открывался довольно просто. Во время пусков на полигоне стояла неустойчивая погода: было то тепло, то холодно. Оказалось, что перед пуском на концевом замыкателе образовывалась корочка льда, которая и не давала ему включиться. Во время полета лед таял, и ответчик включался, но не в нужное время. Вот и все. Однако замыкатель, на всякий случай, все же решили продублировать».

День триумфа

2 марта 1961 года состоялся семьдесят девятый пуск В-1000, который можно было считать почти успешным. Баллистическая ракета-цель была обнаружена вовремя, передача информации и целеуказаний прошла без проблем, противоракета стартовала — но из-за ошибки оператора поразила не боеголовку, а корпус летевшей ей навстречу Р-12. Тем не менее, этот пуск подтвердил, что все наземное оборудование работает безотказно, а значит, до успеха остался один шаг.

Пусковой район противоракет В-1000 на полигоне Сары-Шаган. Фото с сайта http://militaryrussia.ru

Этот шаг занял всего два дня. 4 марта 1961 года РЛС дальнего обнаружения «Дунай-2» системы «А» обнаружила цель — баллистическую ракету Р-12, стартовавшую с полигона Капустин Яр — на дальности 975 км от пролонгированной точки ее падения, когда ракета находилась на высоте свыше 450 км, и взяла цель на автосопровождение. ЭВМ М-40 на основании полученных от «Дуная-2» данных рассчитала параметры траектории Р-12 и выдала целеуказание для РЛС точного наведения и пусковых установок. С командно-вычислительного центра поступила команда «Пуск!», и В-1000 отправилась в полет по траектории, параметры которой определялись прогнозируемой траекторией цели. На дальности 26,1 км от условной точки падения боеголовки баллистической ракеты на В-1000 поступила команда «Подрыв!», и через считанные мгновения на высоте 25 км и удалении около 60 км от стартовой позиции противоракета успешно поразила цель. При этом В-1000 летела, как ей и полагалось, на скорости 1000 м/с, а боеголовка Р-12 — в два с половиной раза быстрее.

Эта удача ознаменовала рождение первой отечественной системы противоракетной обороны. Труднейшая работа, которая начиналась буквально на пустом месте и заняла восемь лет, завершилась — чтобы тут же началась новая. «Система «А» так и осталась экспериментальной, что, в прочем, было определено с самого начала. По сути, она была пробой сил для создателей противоракетного щита, возможностью предложить и обкатать решения, на основе которых будет выстроена настоящая, боевая система ПРО. И она очень скоро появилась. Еще 8 апреля 1958 года Совет министров СССР принял постановление «Вопросы противоракетной обороны», которое поставило перед разработчиками «Аннушки» задачу с учетом результатов уже проведенной работы взяться за разработку боевой системы А-35, способной защищать конкретный административно-промышленный район и перехватывать цели за пределами атмосферы с помощью противоракет с ядерной боевой частью. Следом появились постановления Совмина от 10 декабря 1959 года «О системе А-35» и от 7 января 1960 года — «О создании системы ПРО Московского промышленного района».

Один из радиолокаторов точного наведения противоракет на полигоне Сары-Шаган. Фото с сайта http://militaryrussia.ru

7 ноября 1964 года на параде в Москве впервые показали макеты ракет А-350Ж, 10 июня 1971 года система ПРО А-35 была принята на вооружение, а в июне 1972 года — принята в опытную эксплуатацию. А «Система «А» так и осталась в истории отечественной противоракетной обороны как первооснова, громадный полигон, позволивший создать все следующие системы ПРО Советского Союза и России. Но именно она заложила их основу, и именно она заставила американских военных спешно браться за разработку собственной ПРО — которая, как мы помним, существенно опоздала.

Источники:
http://militaryrussia.ru/blog/topic-340.html
http://www.vko.ru/oruzhie/v-1000-pervaya-protivoraketa
http://priozersk.com/a_system/index.php
http://www.famhist.ru/famhist/sprn/0005e15b.htm
http://www.famhist.ru/famhist/sprn/000ff0f5.htm
http://www.moskva-kniga.ru/rakety-rossii.html
http://pvo.guns.ru/abm/systema_a.htm
http://pvo.guns.ru/abm/a35.htm
http://www.russianarms.ru/forum/index.php?topic=12928.0
https://defendingrussia.ru/enc/rakety_pro/sistema_protivoraketnoj_oborony_sistema_a_s_raketami_v1000-1627/

Система ПРО США. Часть 1-я

Первые исследования по созданию систем, способных противодействовать ударам баллистических ракет, в Соединенных Штатах начались вскоре после окончания Второй мировой войны. Американские военные аналитики прекрасно отдавали себе отчёт в том, какую опасность могут представлять для континентальной части США баллистические ракеты, оснащённые ядерными зарядами. Во второй половине 1945 года представители ВВС инициировали проект «Wizard» (англ. «Волшебник»). Военные желали получить высокоскоростную управляемую ракету, способную осуществлять перехват баллистических ракет превосходящих по скорости и дальности германские Фау-2. Основная часть работ в рамках проекта велась учёными Мичиганского университета. С 1947 года на теоретические исследования в данном направлении ежегодно выделялось более 1 млн. $. Одновременно вместе с ракетой-перехватчиком проектировались РЛС обнаружения и сопровождения целей.

По мере проработки темы специалисты всё больше приходили к выводу, что практическое осуществление перехвата баллистических ракет оказалось гораздо более сложной задачей, чем это представлялось в самом начале работ. Большие сложности возникли не только с созданием противоракет, но и с разработкой наземной составляющей противоракетной обороны — РЛС раннего оповещения, автоматизированных систем управления и наведения. В 1947 году после обобщения и проработки полученного материала команда разработчиков пришла к выводу, что для создания необходимых компьютеров и систем управления потребуется не менее 5-7 лет.

Работы по программе Wizard продвигались очень медленно. В итоговом проектном варианте перехватчик представлял собой крупную двухступенчатую жидкостную ракету длиной около 19 метров и диаметром 1,8 метра. Ракета должна была разгоняться до скорости порядка 8000 км/ч и осуществлять перехват цели на высоте до 200 километров, при радиусе действия около 900 км. Для компенсации ошибок в наведении перехватчик должен был оснащаться ядерной боевой частью, при этом вероятность поражения вражеской баллистической ракеты оценивалась в 50%.

В 1958 году, после того как в США произошло разграничение сфер ответственности между ВВС, ВМС и армейским командованием, работы по созданию ракеты-перехватчика Wizard находившейся в ведении ВВС прекратились. Имевшийся задел по радиолокаторам нереализованной противоракетной системы в дальнейшем использовался при создании радиолокационной станции предупреждения о ракетном нападении AN/FPS-49.

РЛС AN/FPS-49, поставленная в начале 60-х на боевое дежурство на Аляске, в Великобритании и в Гренландии, представляла собой три 25-метровые параболические антенны с механическим приводом весом 112 тонн, защищённые радиопрозрачными стеклопластиковыми сферическими куполами диаметром 40 метров.

В 50-70-е годы оборона территории США от советских дальних бомбардировщиков осуществлялась зенитно-ракетными комплексами MIM-3 Nike Ajax и MIM-14 Nike-Hercules, находившимися в ведении сухопутных войск, а также дальними беспилотными перехватчиками ВВС — CIM-10 Bomarc. Большая часть зенитных ракет, развёрнутых на территории США, комплектовалась ядерными боевыми частями. Это делалось с целью повышения вероятности поражения групповых воздушных целей в сложной помеховой обстановке. Воздушный взрыв ядерного заряда мощностью 2 кт мог уничтожить всё в радиусе нескольких сотен метров, что позволяло эффективно поражать даже сложные, малогабаритные цели вроде сверхзвуковых крылатых ракет.

Зенитные ракеты с ядерными боеголовками MIM-14 Nike-Hercules обладали также некоторым противоракетным потенциалом, что было подтверждено на практике в 1960 году. Тогда при помощи ядерной боевой части был осуществлен первый успешный перехват баллистической ракеты — MGM-5 Corporal. Впрочем, американские военные не строили иллюзий относительно противоракетных возможностей комплексов «Найк-Геркулес». В реальной боевой обстановке противовоздушные комплексы с ракетами оснащёнными ядерными боевыми частями были способны перехватить не более 10% боеголовок МБР в очень небольшой зоне (подробней здесь: Американский зенитно-ракетный комплекс MIM-14 «Найк-Геркулес»).

Трёхступенчатая ракета комплекса «Найк-Зевс» представляла собой усовершенствованную ЗУР «Найк-Геркулес», на которой были улучшены разгонные характеристики за счёт применения дополнительной ступени. Согласно проекту она должна была иметь потолок до 160 километров. Ракета длиной около 14,7 метров и диаметром около 0,91 метра в снаряженном состоянии весила 10,3 тонны. Поражение межконтинентальных баллистических ракет за пределами атмосферы должно было осуществляться ядерной боевой частью W50 мощностью 400 кт с увеличенным выходом нейтронов. Весившая около 190 кг компактная БЧ при подрыве обеспечивала поражение неприятельской МБР на дистанции до двух километров. При облучении плотным нейтронным потоком вражеской боеголовки нейтроны спровоцировали бы самопроизвольную цепную реакцию внутри делящегося материала атомного заряда (так называемая «шипучка»), что привело бы к потере способности осуществить ядерный взрыв или к разрушению.

Первая модификация противоракеты «Найк-Зевс-А», известная также как «Nike-II», впервые стартовала в двухступенчатой конфигурации в августе 1959 года. Первоначально ракета имела развитые аэродинамические поверхности и была рассчитана на атмосферный перехват.

 

Запуск противоракеты «Найк-Зевс-А»

В мае 1961 года состоялся первый успешный запуск трёхступенчатой версии ракеты — «Nike-Zeus B». Через шесть месяцев, в декабре 1961 года, произошел первый учебный перехват, во время которого ракета «Найк-Зевс-В» с инертной БЧ прошла на расстоянии 30 метров от ЗУР «Найк-Геркулес», выступавшей в роли цели. В случае, если бы боеголовка противоракеты была боевой, условная цель оказалась бы гарантированно поражена.

 

Запуск противоракеты «Найк-Зевс-В»

Первые испытательные пуски по программе «Зевс» проводились с полигона Уайт Сэндс в Нью-Мексико. Однако этот полигон по ряду причин не подходил для испытаний систем противоракетной обороны. Межконтинентальные баллистические ракеты, запускаемые в качестве учебных целей, из-за близко расположенных стартовых позиций не успевали набрать достаточную высоту, из-за этого было невозможно имитировать траекторию входящей в атмосферу БЧ. Другой ракетный полигон, в Пойнт-Мугу, не удовлетворял требованиям безопасности: при перехвате баллистических ракет, стартующих с Канаверала, существовала угроза падения обломков на густонаселённые районы. В итоге в качестве нового ракетного полигона выбрали атолл Кваджалейн. Удаленный тихоокеанский атолл позволял в точности имитировать ситуацию перехвата боевых частей МБР, входящих в атмосферу. Кроме того, на Кваджалейне уже частично имелась необходимая инфраструктура: портовые сооружения, капитальная взлётно-посадочная полоса и РЛС (подробней об американских ракетных полигонах здесь: Ракетные полигоны США).

Специально для «Nike-Zeus » была создана РЛС ZAR (англ. Zeus Acquisition Radar — РЛС обнаружения «Зевс»). Она предназначалась для обнаружения приближающихся боеголовок и выдаче первичного целеуказания. Станция обладала очень значительным энергетическим потенциалом. Высокочастотное излучение РЛС ZAR представляло опасность для людей на расстоянии более 100 метров от передающей антенны. В связи с этим и с целью блокировки помех возникающих в результате отражения сигнала от наземных предметов передатчик был изолирован по периметру двойным наклонным металлическим забором.

Станция ZDR (англ. Zeus Discrimination Radar — РЛС селекции «Зевс») производила селекцию целей, анализируя разницу в скорости торможения сопровождаемых боеголовок в верхних слоях атмосферы. Отделяя реальные боеголовки от более легких ложных целей, торможение которых происходило быстрее.

Отсеянные с помощью ZDR настоящие боевые блоки МБР брались на сопровождение одной из двух РЛС TTR (англ. Target Tracking Radar — РЛС сопровождения целей). Данные с РЛС TTR о положении цели в реальном масштабе времени передавались в центральный вычислительный центр противоракетного комплекса. После запуска противоракеты в расчетный момент времени она бралась на сопровождение РЛС MTR (англ. MIssile Tracking Radar — РЛС сопровождения ракеты), и компьютер, сопоставляя данные со станций сопровождения, автоматически выводил противоракету в расчетную точку перехвата. В момент наибольшего сближения противоракеты с целью поступала команда на подрыв ядерной боевой части противоракеты.

Согласно предварительным расчётам проектировщиков, РЛС ZAR должна была за 20 секунд рассчитать траекторию цели и передать её на сопровождение РЛС TTR. Ещё 25—30 секунд было необходимо на то, чтобы запущенная противоракета уничтожила боеголовку. Противоракетная система могла одновременно атаковать до шести целей, на каждую атакуемую боеголовку могли наводиться две ракеты-перехватчика. Однако при использовании противником ложных целей количество целей, которые можно было уничтожить за минуту, существенно уменьшалось. Это было связано с тем, что радару ZDR было необходимо «отфильтровать» ложные цели.

В состав пускового комплекса «Nike-Zeus » по проекту входили шесть стартовых позиций, в составе двух РЛС MTR и одной TTR, а также 16 ракет, готовых к запуску. Информация о ракетном нападении и селекция ложных целей передавалась на все стартовые позиции от общих на весь комплекс радаров ZAR и ZDR.

Пусковой комплекс противоракетных перехватчиков «Nike-Zeus» имел шесть радиолокаторов TTR, что одновременно позволяло перехватить не более шести боевых блоков. С момента обнаружения цели и взятия её на сопровождение РЛС TTR на выработку огневого решения требовалось приблизительно 45 секунд, то есть система физически не могла перехватить более шести боеголовок атакующих одновременно. С учетом быстрого увеличения количества советских МБР прогнозировалось, что СССР сможет прорвать систему ПРО, просто запустив против охраняемого объекта одновременно больше боеголовок, перенасытив тем самым возможности радиолокаторов сопровождения.

После анализа результатов испытательных пусков противоракет «Найк-Зевс» с атолла Кваджалейн специалисты министерства обороны США пришли к неутешительному выводу о не слишком высокой боевой эффективности данного противоракетного комплекса. Кроме частых технических отказов, помехозащищённость РЛС обнаружения и сопровождения оставляли желать лучшего. С помощью «Nike-Zeus» можно было прикрыть от ударов МБР весьма ограниченный район, а сам комплекс требовал весьма серьёзных капиталовложений. К тому же американцы всерьёз опасались того, что принятие на вооружение несовершенной системы ПРО подтолкнёт СССР к наращиванию количественного и качественного потенциала средств ядерного нападения и нанесению превентивного удара в случае обострения международной обстановки. В начале 1963 года, несмотря на определённые успехи, программа«Nike-Zeus» была окончательно закрыта. Впрочем, это не означало отказа от разработки более эффективных противоракетных систем.

В начале 60-х в обеих сверхдержавах прорабатывались варианты использования в качестве превентивного средства ядерного нападения орбитальных спутников. Предварительно выведенный на низкую околоземную орбиту спутник с ядерной боеголовкой мог нанести внезапный ядерный удар по территории противника.

Дабы избежать окончательного свёртывания программы, разработчиками было предложено использовать имеющиеся противоракеты «Найк-Зевс» как оружие поражения низкоорбитальных целей. С 1962 по 1963 годы в рамках разработки противоспутникового оружия был проведена серия запусков на Кваджалейне. В мае 1963 года состоялся успешный перехват противоракетой учебной низкоорбитальной цели — разгонного блока ракеты-носителя «Аджена». Противоспутниковый комплекс «Найк-Зевс» нёс боевое дежурство на тихоокеанском атолле Кваджалейн с 1964 по 1967 гг.

Дальнейшим развитием программы «Nike-Zeus» стал проект противоракетной обороны «Nike-Х». Для реализации данного проекта велась разработка новых сверхмощных РЛС с ФАР, способных одновременно фиксировать сотни целей и новых вычислительных машин, обладавших гораздо большим быстродействием и производительностью. Что делало возможным одновременно наводить несколько ракет на несколько целей. Однако существенным препятствием для последовательного обстрела целей являлось использование ядерных боевых частей противоракет для перехвата боевых блоков МБР. При ядерном взрыве в космосе образовывалось облако плазмы непроницаемой для излучения радиолокаторов обнаружения и наведения. Поэтому с целью получения возможности поэтапного уничтожения атакующих боеголовок было принято решение увеличить дальность действия ракет и дополнить разрабатываемую систему противоракетной обороны еще одним элементом — компактной атмосферной ракетой-перехватчиком с минимальным временем реакции.

Новая перспективная система ПРО с противоракетами дальней заатмосферной и ближней атмосферной зонами стартовала под обозначением «Sentinel» (англ. «Страж» или «Часовой»). Дальняя заатмосферная противоракета, созданная на базе «Nike», получила обозначение LIM-49A «Spartan», а противоракета ближнего перехвата — «Sprint». Первоначально противоракетной системой предполагалось прикрыть не только стратегические объекты с ядерным оружием, но и крупные административно-промышленные центры. Однако после анализа характеристик и стоимости разрабатываемых элементов системы ПРО оказалось, что такие расходы на противоракетную оборону являются чрезмерными даже для американской экономики.

В дальнейшем ракеты-перехватчики LIM-49A «Spartan» и Sprint создавались в рамках противоракетной программы Safeguard (англ. «Мера безопасности»). Система «Сэйфгард» должна была защищать от обезоруживающего удара стартовые позиции 450 МБР «Минитмен».

Помимо ракет-перехватчиков, важнейшими элементами создаваемой в 60-70-е годы американской системы противоракетной обороны являлись наземные станции раннего обнаружения и сопровождения целей. Американским специалистам удалось создать весьма совершенные на тот момент радары и вычислительные комплексы. Успешная реализация программы Safeguard была бы немыслима без РЛС PAR или Perimeter Acquisition Radar (англ. РЛС периметрического обзора). РЛС PAR была создана на базе станции системы предупреждения о ракетном нападении AN/FPQ-16.

Этот очень крупный локатор с пиковой мощностью более 15 мегаватт был глазами программы «Safeguard». Он предназначался для обнаружения боеголовок на дальних подступах к защищаемому объекту и выдачи целеуказания. Каждый противоракетный комплекс имел по одной РЛС этого типа. На дальности до 3200 километров РЛС PAR могла увидеть радиоконтрастный объект диаметром 0,25 метра. Радар обнаружения системы ПРО устанавливался на массивном железобетонном основании, под углом к вертикали в заданном секторе. Станция, сопряженная с вычислительным комплексом, могла одновременно отслеживать и сопровождать десятки целей в космосе. Благодаря огромному радиусу действия имелась возможность своевременно обнаружить приближающиеся боеголовки и обеспечить запас времени для выработки огневого решения и перехвата. В данный момент это единственный действующий элемент системы «Сэйфгард». После модернизации РЛС в Северной Дакоте продолжила службу в качестве элемента системы предупреждения о ракетном нападении.

 

Cпутниковый снимок Google Earth: РЛС AN/FPQ-16 в Северной Дакоте

РЛС МSR или Missile Site Radar (англ. РЛС ракетной позиции) — была предназначена для сопровождения обнаруженных целей и запущенных по ним противоракет. Станция МSR находилась на центральной позиции комплекса ПРО. Первичное целеуказание РЛС МSR осуществляла от РЛС PAR. После захвата на сопровождение приближающихся боевых блоков с помощью РЛС МSR отслеживались как цели так и стартующие ракеты-перехватчики, после чего данные передавались для обработки на компьютеры системы управления.

Радиолокатор ракетной позиции представлял собой четырёхгранную усеченную пирамиду, на наклонных стенах которой размещались фазированные антенные решетки. Таким образом обеспечивался круговой обзор и имелась возможность непрерывно сопровождать приближающиеся цели и взлетевшие ракеты-перехватчики. Непосредственно в основании пирамиды был размещён центр управления комплекса противоракетной обороны.

Трёхступенчатая твердотопливная противоракета LIM-49A «Spartan» (англ. Спартанец) оснащалась 5 Мт термоядерной боеголовкой W71 массой 1290 кг. Боеголовка W71 по ряду технических решений была уникальной и заслуживает того, что бы её описали подробней. Она была разработана в Лаборатории имени Лоуренса специально для уничтожения целей в космосе. Так как в вакууме космического пространства ударная волна не формируется, основным поражающим фактором термоядерного взрыва должен был стать мощный поток нейтронов. Предполагалось, что под действием мощного нейтронного излучения в боевом блоке неприятельской МБР начнётся цепная реакция в ядерном материале, и та разрушится без достижения критической массы.

Однако в ходе лабораторных исследований и ядерных испытаний выяснилось, что для 5-мегатонной боеголовки противоракеты «Спартан» гораздо более действенным поражающим фактором является мощная вспышка рентгеновского излучения. В безвоздушном пространстве поток рентгеновских лучей мог распространяться на огромные расстояния без ослабления. Встречаясь с неприятельской боеголовкой, мощное рентгеновское излучение мгновенно разогревало поверхность материал корпуса боеголовки до очень высокой температуры, что приводило к взрывоподобному испарению и полному разрушению боеголовки. Для увеличения выхода рентгеновского излучения, внутренняя оболочка боеголовки W71 изготавливалась из золота.

 

Загрузка боеголовки W71 в испытательную скважину на острове Амчитка

Согласно лабораторным данным, при взрыве термоядерной боевой части противоракеты «Спартан» цель могла быть уничтожена на расстоянии в 46 километров от точки взрыва. Оптимальным, однако, считалось уничтожение боеголовки вражеской МБР на расстоянии не более 19 километров от эпицентра. Кроме уничтожения непосредственно боевых блоков МБР мощный взрыв гарантированно испарял легкие ложные боеголовки, облегчая таким образом дальнейшие действия перехватчиков. После того как противоракеты «Спартан» были сняты с вооружения, одна из «золотых» в прямом смысле боеголовок была задействована в самых мощных американских подземных ядерных испытаниях состоявшихся 6 ноября 1971 года на острове Амчитка архипелага Алеутские острова.

Благодаря увеличению радиуса действия противоракет «Спартан» до 750 км и потолку 560 км частично решалась проблема маскирующего эффекта, непрозрачных для радарного излучения плазменных облаков, образующихся в результате высотных ядерных взрывов. По своей компоновке LIM-49A «Spartan», будучи крупней, во многом повторяла противоракету LIM-49 «Nike Zeus». При весе в снаряженном состоянии 13 т она имела длину 16,8 метров при диаметре 1,09 метра.

 

Запуск противоракеты LIM-49A «Spartan»

Двухступенчатая твердотопливная противоракета «Sprint» предназначалась для осуществления перехвата боевых блоков МБР, прорвавшихся мимо противоракет «Спартан» после их входа в атмосферу. Преимущество перехвата на атмосферной части траектории заключалось в том, что более лёгкие ложные цели после входа в атмосферу отставали от реальных боеголовок. В силу этого противоракеты ближней внутриатмосферной зоны не имели проблем с фильтрацией ложных целей. В то же время быстродействие систем наведения и разгонные характеристики противоракет должны быть очень высокими, поскольку с момента входа боеголовки в атмосферу до её взрыва проходило несколько десятков секунд. В связи с этим размещение противоракет «Спринт» предполагалось в непосредственной близости от прикрываемых объектов. Поражение цели должно было происходить при взрыве ядерной боеголовки малой мощности W66. По неизвестной автору причине противоракете «Sprint» не было присвоено стандартное трехбуквенное обозначение принятое в системе вооруженных сил США.

 

Загрузка противоракеты «Sprint» в ШПУ

Противоракета «Спринт» имела обтекаемую коническую форму и благодаря очень мощному двигателю первой ступени за первые 5 секунд полёта разгонялась до скорости 10 М. При этом перегрузка составляла около 100g. Головная часть противоракеты от трения о воздух через секунду после запуска разогревалась до красноты. Для предохранения обшивки ракеты от перегрева она покрывалась слоем испаряющегося абляционного материала. Наведение ракеты на цель осуществлялось с помощью радиокоманд. Она была достаточно компактной, её масса не превышала 3500 кг, а длина 8,2 метра, при максимальном диаметре 1,35 метра. Максимальная дальность пуска составляла 40 км, а потолок — 30 метров. Запуск ракеты-перехватчика «Спринт» происходил из шахтной пусковой установки с помощью «миномётного» старта.

 

Пусковая позиция противоракет «Sprint»

По ряду причин военно-политического и экономического свойства век противоракет LIM-49A «Spartan» и «Sprint» на боевой службе оказался недолог. 26 мая 1972 года между СССР и США был заключен Договор об ограничении систем противоракетной обороны. В рамках заключённого соглашения стороны брали на себя обязательства отказаться от создания, испытания и развертывания систем или компонентов ПРО морского, воздушного, космического или мобильно-наземного базирования для борьбы со стратегическими баллистическими ракетами, а также не создавать системы ПРО территории страны.

 

Запуск «Sprint»

Первоначально каждая страна могла иметь не более двух систем ПРО (вокруг столицы и в районе сосредоточения пусковых установок МБР), где в радиусе 150 километров могло быть развернуто не более 100 пусковых неподвижных противоракетных установок. В июле 1974 года, после дополнительных переговоров, был заключено соглашение, по которому каждой из сторон разрешалось иметь только одну такую систему: либо вокруг столицы, либо в районе пусковых установок МБР.

После заключения договора противоракеты «Спартан», несшие боевое дежурство всего несколько месяцев, в начале 1976 года были сняты с вооружения. Противоракеты «Спринт» в составе системы ПРО Safeguard несли боевое дежурство в окрестностях авиабазы Гранд Форкс в штате Северная Дакота, где находились шахтные пусковые установки МБР «Минитмен». В общей сложности противоракетную оборону Гранд Форкс обеспечивали семьдесят противоракет атмосферного перехвата. Из них двенадцать единиц прикрывали РЛС и станции наведения противоракетного комплекса. В 1976 году их также вывели из эксплуатации и законсервировали. В 80-е годы противоракеты «Спринт» без ядерных боеголовок использовались в экспериментах по программе СОИ.

Основной причиной отказа американцами от противоракет в середине 70-х была их сомнительная боевая эффективность при весьма значительных эксплуатационных расходах. Кроме того, защита районов развертывания баллистических ракет к тому моменту уже не имела особого смысла, так как около половины американского ядерного потенциала приходилась на баллистические ракеты атомных подводных лодок, вёдших боевое патрулирование в океане.

Атомные ракетные подводные лодки, рассредоточенные под водой на значительном удалении от границ СССР, были защищены от внезапной атаки лучше, чем стационарные шахты баллистических ракет. Время постановки на вооружение системы «Сэйфгард» совпало с началом перевооружения американских ПЛАРБ на БРПЛ UGM-73 Poseidon с РГЧ ИН. В перспективе же ожидалось принятие на вооружение БРПЛ «Trident» с межконтинентальной дальностью, которые можно было запускать из любых точек мирового океана. С учётом данных обстоятельств противоракетная оборона одного района развёртывания МБР, обеспечиваемая системой «Сэйфгард», представлялась слишком дорогим удовольствием.

Тем не менее, стоит признать, что американцам к началу 70-х удалось достигнуть значительных успехов в области создания как системы ПРО в целом, так и отдельных её компонентов. В США были созданы твердотопливные ракеты с очень высокими разгонными характеристиками и приемлемыми эксплуатационными качествами. Наработки в области создания мощных РЛС с большой дальностью обнаружения и высокопроизводительных компьютеров стали отправной точкой при создании других радиолокационных станций и автоматизированных систем вооружения.

Одновременно с разработкой противоракетных систем в 50-70-е годы велась работа по созданию новых радиолокаторов предупреждения о ракетном нападении. Одной из первых стала загоризонтная РЛС AN / FPS-17 с дальностью обнаружения 1600 км. Станции этого типа были построены в первой половине 60-х на Аляске, в Техасе и в Турции. Если радары, расположенные на территории США, возводились для оповещения о ракетном нападении, то РЛС AN / FPS-17 в местечке Диярбакыр на юго-востоке Турции предназначалась для слежения за испытательными пусками ракет на советском полигоне Капустин Яр.

 

РЛС AN / FPS-17 в Турции

В 1962 году на Аляске недалеко от авиабазы Клир начала функционировать РЛС обнаружения системы раннего ракетного предупреждения AN / FPS-50, в 1965 году к ней добавилась РЛС сопровождения AN / FPS-92. РЛС обнаружения AN / FPS-50 состоит из трех антенн и связанного с ними оборудования, осуществляющего мониторинг трех секторов. Каждая из трёх антенн контролирует сектор 40 градусов и может обнаруживать объекты в космосе на дальности до 5000 км. Одна антенна РЛС AN / FPS-50 занимает площадь, равную футбольному полю. Параболическая антенна РЛС AN / FPS-92 представляет собой 26-метровую тарелку, упрятанную в радиопрозрачный купол высотой 43 метра.

 

РЛС AN / FPS-50 и AN / FPS-92

Радиолокационный комплекс на авиабазе Клир в составе РЛС AN / FPS-50 и AN / FPS-92 находился в эксплуатации до февраля 2002 года. После чего был заменён на Аляске РЛС с ФАР AN / FPS-120. Несмотря на то, что старый радиолокационный комплекс официально не функционирует уже 14 лет, его антенны и инфраструктура до сих пор не демонтированы.

В конце 60-х после появления в составе ВМФ СССР стратегических подводных ракетоносцев вдоль атлантического и тихоокеанского побережья США началось возведение РЛС фиксации ракетных пусков с поверхности океана. Система обнаружения была введена в эксплуатацию в 1971 году. В её состав вошли 8 радиолокаторов AN / FSS-7 с дальностью обнаружения более 1500 км.

 

РЛС AN / FSS — 7

Станция предупреждения о ракетном нападении AN / FSS-7 базировалась на РЛС обзора воздушной обстановки AN/FPS-26 . Несмотря на почтенный возраст, несколько модернизированных РЛС AN / FSS-7 на территории США эксплуатируются до сих пор.

 

Cпутниковый снимок Google Earth: РЛС AN / FSS-7

В 1971 году в Великобритании на мысе Орфорднесс была построена загоризонтная станция AN / FPS-95 Cobra Mist с проектной дальностью обнаружения до 5000 км. Первоначально строительство РЛС AN / FPS-95 предполагалось на территории Турции. Но после Карибского кризиса турки не желали быть в числе приоритетных целей для советского ядерного удара. Опытная эксплуатация РЛС AN / FPS-95 Cobra Mist в Великобритании продолжалась до 1973 года. В связи с неудовлетворительной помехозащищённостью она была выведена из эксплуатации, и от строительства РЛС данного типа в дальнейшем отказались. В настоящее время здания и сооружения несостоявшейся американской РЛС используются британской вещательной корпорацией Би-би-си для размещения радиопередающего центра.

Более жизнеспособным оказалось семейство дальних загоризонтных РЛС с ФАР, первой из которых была AN / FPS-108. Станция такого типа была построена на острове Шемия, недалеко от Аляски.

 

РЛС AN / FPS-108 на острове Шемия

Остров Шемия в гряде Алеутских островов был выбран местом строительства загоризонтной РЛС не случайно. Отсюда было очень удобно собирать разведывательную информацию об испытаниях советских МБР, и отслеживать боевые блоки испытываемых ракет, падающие на мишенное поле полигона Кура на Камчатке. С момента ввода в строй станция на острове Шемия неоднократно модернизировалась. В настоящее время она используется в интересах Агентства по противоракетной обороне США.

В 1980 году была развёрнута первая РЛС AN / FPS-115. Эта станция с активной фазированной антенной решеткой предназначена для обнаружения баллистических ракет наземного и морского базирования и расчёта их траекторий на дальности более 5000 км. Высота станции составляет 32 метра. Излучающие антенны размещены на двух 30-метровых плоскостях с наклоном 20 градусов вверх, что даёт возможность сканирования лучом в пределах от 3 до 85 градусов над горизонтом.

 

РЛС AN / FPS-115

В дальнейшем радары предупреждения о ракетном нападении AN / FPS-115 стали базой, на которой создавались более совершенные станции: AN / FPS-120, AN / FPS-123, AN / FPS-126, AN / FPS-132, являющиеся в настоящее время основой американской системы предупреждения о ракетном нападении и ключевым элементом строящейся системы национальной ПРО.

Источник: topwar.ru

ПРО России против ПРО США: чья система эффективнее

С того самого момента, как первые баллистические ракеты и средства обнаружения запусков были поставлены на боевое дежурство, специалисты стали исследовать ядерные силы ведущих государств и спорить на предмет их эффективности. Противоракетная оборона, ее состав и эффективность в разрезе отношений США и России обсуждаются особенно остро, ведь на сегодняшний день только две страны в мире активно работают и совершенствуют такие системы.

Радиолокационный колпак

Процесс воссоздания сплошного радиолокационного поля обсуждался средствами массовой информации уже не раз. Однако именно с него начинается противоракетный щит страны. На радиолокационные станции дальнего обнаружения неслучайно возлагается особая миссия. Стоит отметить, что процесс обнаружения баллистических ракет противника в силу специфики максимально автоматизирован. Люди – лишь часть большого механизма, который действует самостоятельно и лишь в случае крайней необходимости начинает работать в полную силу.

Один из ключевых компонентов СПРН – софринская РЛС «Дон-2Н». Несмотря на то что ключевой элемент противоракетной обороны Москвы недавно был серьезно модернизирован, «глазами» и «ушами» российской СПРН является не только уникальная подмосковная РЛС. И хотя целевая задача российских и американских средств из состава СПРН одна, состав и принцип работы средств обнаружения двух стран серьезно различаются. Главный компонент российской СПРН – радиолокационные станции, расставленные по территории страны.

Важно пояснить, что построенные еще в СССР радиолокационные станции, находящиеся на боевом дежурстве, с появлением РЛС типа «Воронеж» не будут выводиться из состава СПРН. Эксперты отмечают, что в случае с РЛС еще советской разработки важен потенциал, а не намерения, ведь обычная модернизация помогла значительно улучшить характеристики РЛС «Дон-2Н», а значит, и другие станции еще долгое время будут работать по прямому назначению. Главным отличием софринской «пирамиды» и других российских РЛС из состава СПРН является возможность работать в режиме многозадачности.

Первое важное преимущество такого подхода – возможность обнаруживать не только крупные цели вроде баллистических ракет, но и осуществлять контроль за запуском ракет поменьше. Второе преимущество российских РЛС заключается в способности не просто обнаруживать такие цели, но и наводить на них средства поражения – противоракеты 53Т6 комплекса противоракетной обороны. Эксперты говорят, что никакие «особые» режимы работы в этом случае не применяются и РЛС работает в штатном режиме.

Помимо наземных станций, за последние годы значительно увеличилась численность спутниковой группировки. Параллельно с отдельными компонентами испытывается и принципиально новая система ПРО А-235.

Заклятые друзья

Американская система противоракетной обороны давно на слуху не только у тех специалистов, которые напрямую связаны с вооруженными силами и Ракетными войсками стратегического назначения, но и у рядовых граждан. Основной компонент американской противоракетной обороны – спутниковая группировка. Следует отметить, что в отличие от российской СПРН американская система предупреждения о ракетном нападении гораздо более структурирована и разделена.

Например, спутниками военного назначения занимается специально созданное для таких целей ведомство – Национальное управление военно-космической разведки. Именно на американские спутники ложится основная задача по контролю за применением ядерного оружия. Если американский военный спутник, оснащенный оптико-электронными средствами сбора информации, засекает пуск ракеты, то данные о точке старта и другие параметры полета передаются дальше по цепочке.

Правда, американские военные пробуют решать проблему нейтрализации баллистических ракет по-своему и просто двигают радиолокационные станции и противоракеты поближе к территории вероятного противника. Такой подход объясняется довольно просто: баллистическая ракета наиболее уязвима на этапе старта и набора высоты. По сути, это единственная возможность попытаться предотвратить ущерб, ведь если ракета доставит боевую часть на орбиту и состоится разведение боевых блоков, то пить боржоми будет уже поздно.

РЛС американской Aegis в этом случае не выступает обнаружителем ракет, а лишь выдает целеуказание. То же касается и так называемого наземного компонента ПРО – мобильных комплексов THAAD. Как и в случае с морскими носителями противоракет и средств целеуказания, THAAD отвечает лишь за наведение и применение ракет-перехватчиков к уже обнаруженной цели с известными координатами. Помимо этого, Соединенные Штаты располагают так называемым «материковым» компонентом противоракетной обороны.

Два позиционных района с противоракетами в шахтах и РЛС для наведения противоракет находятся в Калифорнии и на Аляске. Однако наземные комплексы и РЛС имеют ряд недостатков, благодаря которым осложняется возможность исправной работы ПРО в условиях полномасштабной войны. Во-первых, американские РЛС имеют куда меньшую эффективность дальности действия, чем российские, во-вторых, не могут работать в режиме многозадачности. Все, на что способны американские радиолокационные станции, – обеспечивать целеуказание противоракетам. К обнаружению на максимально возможных дальностях такая техника не приспособлена.

Что будет с американской системой предупреждения о ракетном нападении, если спутники-разведчики начнут выходить из строя, неизвестно. Эксперты отмечают, что в этой связи российский подход к строительству и эксплуатации компонентов ПРО более рационален, надежен и, как следствие, обходится куда дешевле, чем американский аналог. Еще один критический недостаток американской ПРО – отсутствие сплошного радиолокационного поля и «дыры» на южном направлении. Именно поэтому ВМС США несут усиленное боевое дежурство именно в этих районах и активно развивают сеть датчиков у своих южных морских границ.

Дыхание дракона

На новости о работах над стратегическим вооружением в КНР американские военные реагируют так же болезненно, как и на совершенствование сил ядерного сдерживания России. Главная причина беспокойства Минобороны США заключается в том, что Китай не только активно работает над совершенствованием собственных ядерных сил, но и сосредоточивает усилия в области собственной эффективной СПРН. Комментируя несправедливо забытые стратегические разработки КНР, военный эксперт Юрий Лямин напомнил, что у Китая уже существуют определенные наработки по части наземных РЛС для обнаружения баллистических ракет.

«Китайцы свои первые крупные РЛС СПРН построили еще в 1970–1980-х годахв рамках проекта 7010. Но, насколько известно, тогда им не удалось добиться всех запланированных характеристик. При этом их содержание, огромные расходы электроэнергии и прочее требовали больших затрат. А в КНР в 1980-х и начале 1990-х годов серьезно ограничивали расходы на оборону в рамках проводимых экономических реформ. Как результат – тогда урезались многие оборонные программы и под сокращение и закрытие попали эти первые китайские РЛС», – сказал эксперт.

По словам Лямина, несмотря на очевидные проблемы, китайским военным за последние десятилетия все же удалось достичь существенных успехов. Так, например, из открытых источников известно как минимум о нескольких больших РЛС СПРН, расположенных в разных частях страны. Эксперты полагают, что действовать такие РЛС будут в единой системе СПРН, состоящей из военных спутников, радаров наземного базирования и ракет-перехватчиков. Говоря о дальности работы наземных РЛС в Китае, называть точную цифру пока преждевременно.

Однако эксперты склоняются к мнению, что речь в этом случае может идти о тысячах километров. Фактически власти КНР делают то же самое, что годами реализуется в России, – защищают собственные ядерные силы. К слову, опасения КНР небеспочвенны: ситуация в Азиатско-Тихоокеанском регионе постоянно ухудшается, а ближайшие соседи – Япония и Южная Корея – под завязку напичканы американским вооружением. К тому же, лидер Северной Кореи нет-нет да и подливает масла в огонь новостями об испытаниях оружия массового поражения.

Направление и способы реализации китайской ПРО очень похожи на российские и американские одновременно: глубоко эшелонированная система, зенитные ракетные комплексы и РЛС дальнего обнаружения должны не только обезопасить КНР в случае полномасштабной войны, но и послужить фактором сдерживания для всех вероятных противников, включая США. Однако, несмотря на значительные успехи, СПРН КНР находится на начальном этапе развития.

Согласно имеющимся данным, китайские военные уже освоили производство боевых систем для перехвата некоторых типов ракет на конечном участке полета и в данный момент сосредоточились на наращивании спутниковой группировки и разработке универсальных ракет-перехватчиков, размещение которых, скорее всего, предусмотрено и на морских носителях.

Несмотря на то что по отдельным направлениям Соединенные Штаты имеют количественный перевес, назвать систему СПРН США полностью работоспособной и эффективной нельзя. Некоторые из компонентов работают лишь в определенных, строго ограниченных диапазонах, а эффективность применения ракет-перехватичков по маневрирующим целям до сих пор вызывает множество споров. СПРН КНР хоть и заимствует лучшее у двух идеологий противоракетной обороны сразу, но состояния абсолютной работоспособности пока не достигла.

Российская СПРН, напротив, не только не лишилась традиционных направлений работы, но и реализуется с учетом современной элементной базы, совмещая в себе необходимые качества и режимы работы за вполне разумные деньги.

Автор: Дмитрий Юров